– В прошлом сезоне Сатир был моим егерем. Профессионал. Один из лучших.
– А… девушка… тоже приехала охотиться? – наблюдая за манипуляциями влюбленной парочки, поинтересовалась я.
Тэд не услышал вопроса, бесцеремонно разглядывая длинные ноги блондинки.
Прислонившись к Сатиру спиной, дочь Фарелли, которую не смущали ни сумерки, ни зрители, прицелилась в одну из шести или семи банок, предусмотрительно расставленных кем-то на бревне.
– А предохранитель? – долетел до меня смешок Сатира.
Чертыхнувшись, блондинка опустила пистолет и шутливо ткнула «учителя» локтем в живот. Сатир блокировал удар, перехватив ее за руку, и повернул к себе. Пока они целовались, я продолжала размышлять вслух:
– Лицо кажется таким знакомым…
Тэд, наконец, отвлекся от созерцания чужих забав и вспомнил обо мне.
– Еще бы – ее фотография слишком часто мелькает в таблоидах.
Пока он рассказывал последние сплетни из жизни семейства Фарелли, я продолжала наблюдать за Сатиром, фиксируя количество оружия. «Глок» в набедренной кобуре; топорщившиеся в районе правой щиколотки джинсы – это или второй пистолет, или нож. Возможность рассмотреть спину так и не представилась, а значит, есть вероятность нахождения еще одного пистолета за поясом. Подбираться ближе нужно очень осторожно.
Сатир не обратил на меня внимания, но это сделала дочь Фарелли. Заметив, с каким неприкрытым интересом я рассматриваю ее любовника, она нахмурилась, решив, что у меня на него виды. Плохой знак. Я не должна раздражать девчонку, учитывая, что нам предстоит сблизиться. Чтобы она успокоилась, я взяла Тэда под руку и отправилась к коттеджам, но продолжала чувствовать затылком провожающий взгляд.
3
С акцентом коверкая английские слова и не забывая тараторить и жестикулировать, как делала бабушка, я рассказывала очередную забавную историю из ее семейной жизни. С таким же успехом можно было и просто до двадцати сосчитать – мужчины смотрели мне в вырез кофты. Все, кроме троих. Худой и разодетый не к месту сомалиец – Эдриан – был геем и с начала вечеринки охотнее общался с мужчинами, уделяя особое внимание самому стильному из егерей с лаконичным прозвищем Трэнди-бой. Сатир, рука которого поглаживала ягодицы дочери Фарелли, тоже не смотрел в мою сторону – после опрометчивого комплимента он успокаивал обидевшуюся подружку. Последний якобы игнорирующий меня – Гримм – неспешно перемещался вдоль навеса и демонстративно позевывал или отводил глаза, когда замечал, что я за ним наблюдаю. Такое поведение позабавило – он явно переигрывал, изображая равнодушие.
Остальные уделяли мне внимание гораздо охотнее, особенно преуспел в этом Тэд, старательно оттесняя всех собеседников. Я не возражала, понимая, что не зря остановила на нем свой выбор – ни егеря, ни Эдриан, ни Стюарт – лысеющий поджарый полицейский из Невады, которого все называли Шерифом, – на роль поклонника не подходили.
С наступлением темноты стало еще прохладнее. Мужчины разливали водку, с бравадой отпуская шутки про универсальный способ согреться изнутри. Тосты за охоту и трофеи чередовались с анекдотами про медведей и валенки. Закусками утруждал себя лишь Тэд, вгрызаясь в прожаренные кусочки мяса на шампуре. Учитывая количество алкоголя, завтра многие будут мучиться с похмелья. Знать бы – если удастся всех споить, охоту перенесут? Решив, что идея не плоха, я подняла бокал с игристым вином – организаторы постарались, узнав, что я не пью крепкие напитки и пиво.
– Alla salute! За здоровье всех присутствующих! И спасибо за теплый прием!
– Итальянское, – довольно сообщил Тэд, не сводя взгляда с моих ярко накрашенных губ.
Его глаза поблескивали – таскаясь за мной весь день, он рассчитывал на бурное продолжение ночью.
– Sì, – пригубив вино, радостно закивала я. – Spumante!
И отвела взгляд, чтобы не давать очередного повода к сближению.