Из меня словно выкачали все силы после пережитых событий, но все же я смогла улыбнуться пусть и не совсем хорошей, но лучшей в сложившейся ситуации новости. Иза жива. Пусть мы больше не сможем разговаривать, но она не была казнена.

Злость к принцу Эйдосу за нанесенные Изе увечья разгорелась во мне с новой силой, но отчасти я была виновата в этой ситуации. Я первая заговорила о побеге и если бы не мои глупые фантазии, язык Изы был бы на своем должном месте.

— Я не отрежу твой язык только потому, что ты прошла зачистку. Хотя наказание полагается по закону. К сожалению, изувеченные служанки не имеют права обслуживать балы и банкеты, поэтому тебя ждёт иное наказание.

— Делайте со мной все, что хотите, принц Эйдос, — достаточно высокомерно ответила я, не скрывая презрения к принцу.

— Я передумал. Все-таки я придумаю наказание этой глупой девчонке, — раздался из-за угла голос Какоса. Меня впервые не напугало его присутствие, ведь королевству еще были нужны не изувеченные слуги. — Бей ее по заднице, мой дорогой брат. Потом с ней буду развлекаться я. Раз она идет против правил, тогда и я пойду. Двадцать ударов дубиной.

— Дубины ломают кости. От служанки с раздробленным тазом не будет толка, — холодно ответил Эйдос.

Меня бросило в дрожь от такого спокойного отношения вампиров к издевательствам над людьми. Они словно говорили о грядущем банкете, а не о наказании молодой девушки.

— Тогда двадцать ударов хлыстом, — с ноткой блаженства в голосе заключил Какос.

Эйдос встал справа от меня. Его рука сжимала черный кожаный хлыст.

— Подними ее юбку. Через ткань она не ощутит все прелести хлыста, — приказал старший принц. Эйдос повиновался. Моя белая юбка оказалась задрана, обнажая ноги и ягодицы.

Я ощутила первый удар, но боль от него не затмила ноющей боли сердца. И ни второй, ни третий, ни двадцатый удар не принес облегчения. Я чувствовала себя виноватой, то и дело прокручивая в мыслях: «Если бы не я, ее бы не изувечили». Перед глазами я все еще видела свою единственную, поддерживающую во всех бедах, подругу, видела ее окровавленный рот и отрубленный язык. Эта боль не затмевалась даже хлыстом.

— Ну а теперь приступим к самому главному… — Едва начал Какос, но его тут же перебил младший брат.

— Нас ждет король. Отпусти ее на сегодня. Продолжишь в другой день.

Эйдос отстегнул меня и отправил в комнату, в которой наверняка приходила в себя Иза. Ягодицы жгло, а боль пронзала кости, но больнее всего сейчас было увидеть подругу. Я нерешительно хваталась за ручку двери, но ноги отказывались слушаться меня. Они не хотели заходить в эту спальню. Только сегодня утром мы обе болтали и надеялись на то, что наши сплетни не волнуют вампиров, что им все равно на наши фантазии. Но все обернулось иначе. Иза лишилась языка из-за желания сбежать отсюда: из этого, полного мрака и жестокости, замка.

Все же я решилась войти в комнату. Побелевшая Иза спала на своей кровати, но едва я сделала первый шаг в комнате, как веки подруги задрожали. Голубые глаза смотрели на меня с тоской.

— Иза, прости.

Она в ответ помотала головой, словно намекая на то, что в этой ситуации не было моей вины.

— Я отомщу ему. Им обоим.

Иза выпучила глаза и приложила указательный палец к губам, призывая молчать. Девушка поднялась с кровати и двинулась к туалетному столику, вынимая из него блокнот. Написав что-то на листе бумаги, она отдала его мне.

«Не говори такого даже наедине. Мы обязаны чтить королевскую семью и верно ей служить».