Автор в шоке!

– В общем, я достаточно тебя узнал, но только в последние дни осознал, что неправильно трактовал полученные сведения. И мое отношение постепенно изменилось.

Ренрих сделал движение, заставившее меня поднять руку с развернутой ладонью, замершей у самой его груди.

В общем, я достаточно тебя узнал, но только в последние дни осознал, что ошибся в трактовке. И мое отношение постепенно изменилось.

Ренрих сделал движение, заставившее меня поднять руку с развернутой ладонью, замершей у самой его груди.

– Это неправильно, – мягко сказала я.

– Почему, позволь спросить?

– Ты – мой персонаж.

– И?

– И это – вымышленная реальность, понимаешь?

Ренрих явно не понимал. Я вздохнула.

– Подумай сам. А что, если твое внезапно изменившееся отношение – вовсе не результат взвешенной оценки.

– А что же? – заинтересовался, наконец, этот тип.

– Например, результат твоего происхождения. Разве ты не обязан любить и уважать того, кто тебя создал?

Вообще, при его первом появлении, я никакого уважения не заметила. Значит, условие необязательное. Но внутренний голос шепнул: а вдруг все дело в том, что, оторвавшись от книги, Ренрих получил и некий изъян, выразившийся в способности злиться автора? А теперь вот он попал, наконец, в книгу и отношение его поменялось. Ренрих в ловушке, а я… а я…

А ты, мать, всерьез об этом думаешь!

Ренрих наблюдал за мной с улыбкой. Все-то он понимал, отр-рицательный герой!

Я мысленно искала отговорку. Как для ребенка – первое попавшееся что-нибудь. Понимала, что веду себя глупо, но все получалось как-то само собой. Я едва не выпалила, что мне нужно закончить историю. А потом… ну, решим что-нибудь. В конце концов, у него будет своя героиня, и ему станет не до меня.

Зачем я только начала придумывать для него эту героиню!

О, так мы все еще продолжаем с упоением сходить с ума?