Фэллон приподнял брови.

— Кто вам сказал?

— Ваш друг О"Хара. Вы получили диплом.

Тут в глазах Фэллона вспыхнули искорки веселья.

— Вы поверили бы мне, если бы я сказал вам, что маленький крестьянин умудрился отхватить докторскую степень в области музыки, никак не меньше?

— А почему бы и нет, — спокойно возразил Да Коста. — Мать Бетховена была кухаркой, но дело не в этом. А дальше? С чего он начал?

— Ему помогли время и случай. А я однажды поехал на уик-энд к своему кузену в Белфаст, это было в августе 1969 года. Он жил в квартале Фоллс Роуд. Может, вы помните, что там произошло?

Отец Да Коста кивнул.

— Помню, но смутно.

— Банда оранжистов под предводительством молодчиков из спецвойск налетела на квартал и сожгла в нем дома всех католиков. Их отбросили назад люди из Ирландской Республиканской Армии, которые прибыли, чтобы защитить квартал.

— И вы вмешались.

— Кто-то дал мне ружье, скажем так, и тут я сделал забавное открытие. Я попадал во все, во что целился.

— Конечно, вы ведь редкий стрелок.

— Ну да.

Лицо Фэллона потемнело, и внезапно он достал из кармана «чешку».

— Когда я держу в руке это, когда мой палец лежит на спусковом крючке, я испытываю странное чувство. Оружие становится частью меня самого. Вы понимаете?

— О да. Это ужасно, но я тоже испытывал это чувство. Итак, вы продолжали убивать.

— Сражаться, — поправил Фэллон, лицо его стало непроницаемо. Он убрал оружие в карман. — В рядах Ирландской Республиканской Армии.

— И с каждым разом вам становилось все легче?

Фэллон медленно выпрямился. Глаза его превратились в черные дыры. Он ничего не сказал.