Оттуда открывался прекрасный вид на домик священника, за оградой сияли два фонаря и освещали фасад.

В окне одной из комнат горел свет, так что было видно, что делается внутри. Фэллон разглядел шкаф, картину на стене, краешек кровати, затем показалась Анна, закутанная в банное полотенце.

Она не позаботилась о том, чтобы задернуть шторы, вероятно, считая себя под защитой шестиметровой стены, а скорее — из-за слепоты.

На глазах Фэллона она вытерлась и сильно растерла тело полотенцем. Любопытно, подумал Фэллон, довольно немногие женщины могут похвастаться тем, что в своей наготе они выглядят лучше всего. Однако Анна была недалека от совершенства. Ее черные волосы почти прикрывали заостренные груди, талия была тонкой, а бедра очерчены круто, может быть даже слишком на вкус некоторых.

Она надела чулки с подвязками, лифчик, черные трусики и зеленую шелковую ночную рубашку с плиссированным подолом. Затем принялась расчесывать волосы — это был самый женственный из жестов. Фэллон испытывал странную грусть, но не было ни малейшего намека на вожделение. Его лишь мучила мысль, что он смотрит на то, что никогда не будет ему принадлежать, и что он нужен лишь самому себе. Она стянула волосы на затылке черной лентой и исчезла из виду. Секунду спустя свет в комнате погас.

Фэллон вздрогнул, когда ветер швырнул ему в лицо брызги дождя и поднял воротник. Все было спокойно, лишь изредка предупредительный сигнал в порту прерывал тишину. Внезапно он услышал тихое, но отчетливое поскрипывание гравия на аллее.

Он перегнулся через парапет, и тут из темноты возник силуэт, и при свете фонарей он различил длинные белые волосы, которые не узнать было невозможно. Билли Миган! Фэллон увидел, как он поднялся на крыльцо и стал открывать дверь. Она поддалась, и он вошел.

Фэллон подскочил к подъемнику, прыгнул в клетку, хлопнул решеткой и нажал кнопку. Сердце его билось так сильно, что готово было разорваться.

Вид Анны у окна так распалил Билли Мигана, что он окончательно потерял контроль над собой. Боль между ног была невыносимой, а полбутылки виски прогнали последние остатки разума из его головы.

Когда он толкнул дверь домика и она открылась, его охватило предчувствие сильнейшего наслаждения. Он задыхался. Билли вошел на цыпочках, прикрыл тихонько дверь и повернул замок.

Он слышал негромкое пение в комнате в глубине коридора. Он подошел и заглянул в щелку между дверью и косяком.

Анна сидела с ногами на кушетке, рядом на подоконнике стояла коробка с рукоделием. Она пришивала пуговицу к блузке, и пока он следил за ней, окончила работу и, пошарив в коробке, нащупала большие ножницы, чтобы обрезать нитку.

Билли снял пальто, кинул его на пол и пошел к ней, дрожа от нетерпения. Сначала она различила шорох пальто, затем легкий шум шагов и повернула голову, слегка подняв брови.

— Кто здесь? — спросила она испуганным голосом. — Здесь есть кто-нибудь?

Он замер, она встала. Он снова пошел, ступая как волк, и когда она слегка повернулась, прижимая блузку к себе и держа в руке иглу, он обошел ее сзади.

— Кто здесь? — повторила она.

Он сунул руку ей под юбку, потянул ее вверх до самого конца и хмыкнул.

— Это круто, а? Тебе ведь нравится? Все девчонки обожают, когда я им делаю так.

Она издала крик ужаса, вырвалась и повернулась к нему лицом. Он вытянул руку, сунул ее в разрез ворота ее рубашки и ущипнул за грудь.

Анна громко закричала. Ее лицо превратилось в маску ужаса.