— Почему же, речь-то как раз может быть. Хошь не хошь, а придется тебе сделать этот выбор. Выбери ценнейшее из ценного, сохрани то, что тебе дороже всего, а от остального придется избавляться. Ты же сможешь оставить себе алмазы, жемчуга и кристаллы…
— Нет! Давай тогда лучше просто выкинем что-нибудь другое…
— Хм… прости, но что-то мне не по нраву ход твоих мыслей в последнее время, — хмыкнул одноглазый. — Что «другое» ты предлагаешь? Может быть, людей?
— Ха-ха, — металлическим тоном проговорила капитанша, — очень смешно. Я предлагаю пушки. Они же до буя весят вместе с лафетами, тем более что от одной мы уже избавились еще на острове. А без пушек нам и ядра не нужны… И, раз уж на то пошло, то и порох тоже.
— Гениально. А если нам все-таки придется вступить в бой, ты прикажешь швыряться во врага сережками и колечками?
— Ну, оставим тогда пару… Нет?.. Ну, Бертоло… Тогда сам что-нибудь придумай, прошу тебя, не заставляй меня разрываться между всем, что мне дорого.
— Я и не могу тебя заставить, ты же капитан, я могу только предложить что-то или посоветовать, а уж твое дело — согласиться или отказаться… Вот Хельмут, который сейчас сидит в трюме, со мной бы точно не согласился. Он на капитанском месте сейчас поступал бы точно так же, как ты… Я давно его знаю, и хоть мы никогда не водили большой дружбы, я всегда его уважал. Но нужно признать, что в последние годы он совсем сбрендил. А ты — нет. Ты должна трезво отдавать себе отчет в происходящем и понимать, что если проблему игнорировать, она от этого никуда не денется. Если ты будешь упорно убеждать всех в том, что у нас нет перегруза, он от этого не исчезнет, а от того, что ты просто пожелаешь, чтоб корабль шел быстрее, он не пойдет, — старик положил широкую ладонь девушке на плечо, но она вздрогнула, будто это прикосновение ее обожгло, и отдернула руку. Внезапно ее осенило.
— А если пойдет?! Стоит мне только того пожелать и произнести вслух… Я пожелаю, я прикажу, и он пойдет!
Рыжекудрая рванула прочь с капитанского мостика мимо своего старпома, на ходу споткнулась, и ее нога выскользнула из сапога. Не останавливаясь, она скинула и второй и босиком побежала к себе в каюту, по пути столкнувшись с судовым врачом.
— Ларри! Я как раз собираюсь к себе… — выпалила она. — Можешь зайти в каюту? Первым. Проверить, все ли там в порядке…
Лауритц не стал с ней спорить, просто взял ключ, отпер дверь и сперва осторожно заглянул (он не боялся запертых дверей и темных пустых комнат, но шивиллины опасения имели свойство передаваться воздушным путем), а потом и вошел в каюту, осмотревшись по сторонам.
— Все в полном по… — не успел он договорить «… рядке», как морячка уже проскользнула мимо его плеча. — Хотя… Постой, ты ничего не слышишь?..
— Нет, ничего, — соврала она, присев перед большим сундуком, из которого только что, до того, как он открылся, доносилась тихая, приглушенная тягучая мелодия, и достала оттуда волынку.
— Что ты собираешься с этим делать? — насторожился доктор. — Выбросить наконец?..
— Да-а, выбросить… — протянула девушка, захлопывая крышку рундука и поднимаясь на ноги. — Пойдем, я покажу тебе один фокус…
На верхней палубе тем временем уже царило оживление. Все надеялись на то, что капитан что-то придумает, но вот что именно могло прийти в ее рыжую кудрявую голову, никому было не догадаться. Но когда она поднялась обратно на мостик с печально известным музыкальным инструментом в руках, даже самые несообразительные тугодумы кое-что заподозрили бы… Только манипуляции ее, к счастью, заметили не все и не сразу, иначе у нового плана обязательно сразу нашлось бы немало противников. Да их и так нашлось немало…
— Шивилла, я тебя умоляю, не делай глупостей! Ты же знаешь, как я к этому отношусь, — возмутился Ларри, как только девушка объявила, что собирается совершить. — Да ты что, смерти моей хочешь?.. Ну, не только моей… но моей в первую очередь!
— Последнее это дело — обращаться к нечистой силе или к тому, к чему она уже свою лапу приложила, — с укором покачал головой Бертоло.
— Нужно на всяк случай поставить штормовые паруса!.. — выкрикнул Элоиз. — Если ветер будет слишком сильным, эти могут не выдержать, а виноват, как всегда, буду я!..
— Парни будут недовольны… — нахмурился боцман. — Как вы собираетесь им все это объяснять?