– Мне кажется, господа, – сказал я, – что разговора сегодня у нас не получится. Я не могу вам отдать эту женщину. Сейчас уже поздно во всем этом разбираться, партия окончена.

Маркиз шагнул к Вере, я перегородил ему дорогу, хоть меня сейчас терзали тысяча чертей – если Дримлэнд действительно падает из-за Лозинской, то я защищаю ведьму. Еще пара шагов навстречу и меня сбил с ног нейронный хлыст.

Я рухнул – физиономией вниз, с руками по швам. И в каплях росы – огромных, как яйца, благодаря ПАВ [39] – увидел свое страдальческое отражение с разбитой губой.

Капли росы, подталкиваемые гидрофобной поверхностью листа, ползли, как улитки, к моим рукам, забирались на мое лицо, расплывались по моей коже. Затекали прямо в уши, нос, глаза, скрывая мир хрустальной завесой. А потом новый голос, очень похожий на мой, перекрыл все остальные звуки.

«Ты ведь не отказывался от моей помощи ни в одной из горячих точек Дримлэнда. Думаешь, что клоун-осел-капитан Курочкин сам прибежал к тебе исполнять роль deus ex macchina [40]? Как бы не так – мой кадр. Думаешь, «Грамматиков» на гладиаторской арене пожалел бы тебя? Нет, мой дорогой, «Омега» собиралась под видом шутки быстренько прикончить тебя, и этот идеальный двойник занял бы твое место. Я был все время с тобой, оберегал тебя, защищал, вытаскивал. Так что и сейчас не стесняйся».

Симулакр был рядом, со своими услугами, которые должны обойтись мне очень и очень дорого. Но у меня не было иного выхода, чтобы спасти Веру, да и себя тоже.

Код доступа – Порта Альба.

Открылась белая парадная дверь, и Симулакр вошел в мое информационное пространство через порты боди-коннектора.

Сразу загрузилось нехило – двадцать ментобайт кода. А Персональный Процессор четко превратил их в библиотеки психоинтерфейсов для неокортекса. Откуда-то донесся жалобный вскрик. Это просил помощи Негр, попавший под разящие удары Симулакра. Программный клиент погиб быстро и, наверное, без мучений, хотя и без права на воскрешение. Его противник был намного мощнее, да и по размерам на два порядка больше.

Нейроинтерфейсы, которые использовались Негром, стали трофеями Симулакра. После небольшой сенсорной встряски – ударов громов и падения молний – открылся новый виртуок.

Меня окружало спокойное сияние. Настоящий нимб. Я что, стал святым? Нет, скорее, я смахиваю на оптоэлектронный сервер с телефонной станции. Нимб состоит из тонких световодов и снабжен надписями о пропускной способности каналов.

Сияние распространялось от меня во все стороны, пока не пронзило весь Дримлэнд. И поток неизведанных ощущений затопил меня. Я чувствовал материю изнутри и видел «страну грез» целиком.

С помощью новых психоинтерфейсов я смог различать желтые шарики атомов кремния, голубые шары мышьяка, фиолетовые крупинки дисперсного золота. Я щупал нежно-маслянистые пузыри атомов. Я даже смастерил молекулу, играя легкими водородными и крепкими ионными связями. Пузырьки атомов долго выпрыгивали из нее, пока я не нашел им всем правильного места.

Мое сознание ныряло в звенящую электронную гущу квантовых ям, текло по углеродным трубкам, из которых были сотканы нанопланты, влетало в дендримерные молекулы, напоминающие карусели, и уносилось по сверхскользким кремниевым нитям.

Мои мысли веяли ветром среди хранилищ данных, мчались по информационным магистралям, пробивались сквозь заросли программных модулей и объектов...

«Дворкин», «Мири» и «Маркиз» не были людьми. Просто три визуализации одного программного объекта, три мимоида.

Я вызвал функцию финализации, коснувшись указателем красной кнопочки, которая нарисовалась у них между глаз. Позади каждого из мимоидов с готовностью возникло виртуальное мусорное ведро.

Дворкин и Маркиз растаяли в смутном воздухе. Исчезла и Мири со всеми своими прелестями, что, не скрою, травмировало меня. На месте трех мимоидов остались сероватые проемы пустых виртуоков. И легкая фоглетовая дымка.

– А где настоящий Дворкин? Где Мири и Маркиз?

– Убиты все. Борис Дворкин, Рене Амальрик и Мириам Хайле мертвы уже несколько дней. «Омега» выманила этих подпольщиков, и клиентская программа, которая действовала в тебе, их ликвидировала. «Омеге», естественно, нужны были не настоящие повстанцы, с их пылким желанием получить доступ к грамматиковским миллиардам, а лишь бледные тени повстанческого движения.