– Да ладно, я шучу. Что ты покраснела так?

– Шутит она. Вставай, давай, поехали домой, – откидываю одеяло, но Маша натягивает его обратно. На ней больничная сорочка с завязками по бокам.

– Сексапильная у тебя ночнушка, – говорю я.

– Ага, сфоткаешь? Тимке отправлю.

– Ладно, давай.

– Только на свой телефон, мой где-то дома валяется.

Я делаю пару снимков лежащей на постели Маши. Она эротично выгибается и улыбается, смотря в камеру.

– Давай сюда телефон свой, – просит. – Напишу Тимуру.

Отдаю ей телефон, достаю из пакета Машины вещи и выкладываю на больничную койку.

– Я твой костюм позаимствовала, ничего? – спрашиваю.

– А да, без проблем, – смотря на экран моего смартфона, отвечает подруга.

– Потом верну.

– Ксю, ты взяла самый старый костюм. Оставь его себе, дома будешь носить, – отмахивается.

Подхожу к окну и несколько секунд наблюдаю, как дворник старательно метет опавшие листья. Как же страшно, что человеческая жизнь по сути висит на волоске. Принял что-то не то, отравился, – и тебе конец.

Так вот почему от Влада все время пахло въевшимся пОтом, потому что его тело выделяло токсины.

– Ты одеваться будешь или в секси-сорочке поедешь домой? – подхожу к Маше и растрепываю ее темные волосы.

– Моего папу хватит удар, если я выйду на улицу в таком виде, – хихикает Маша.

Она одевалась и переписывалась с Тимуром одновременно. Вздыхаю и заправляю за ней койку, как заботливая мама. Выходим на улицу и идем к машине, где сидит напряженный Ростислав Андреевич. Представляю, какого ему сейчас! Что он пережил этой ночью, одному богу известно.

– Маш, откуда ты узнала, что Влада есть запрещенка? – спрашиваю.

– Он сам хвастался, давно уже.