– Папа будет катать девчонок, то есть вас, – отвечаю строго. – Ну… Разве что разок прокачусь.

– Ура! Даринка, вот увидишь, папе так понравится, что мы его будем оттаскивать от горки.

Оплачиваю прокат санок и большой надувной «ватрушки». Этери любопытно осматривает горки, выбирая, на какую пойти. Едва я собираюсь открыть рот, чтобы предложить самую маленькую и безопасную, на мой взгляд, горку, Тери опережает меня, метнув взгляд в противоположную сторону:

– Давай кататься там, Лев? Горка широкая, вокруг нет деревьев или других препятствий, на которые можно напороться. Как считаешь?

– Давай. Знаешь, я совсем об этом не подумал, – протягиваю, искренне восхищаясь ее предусмотрительностью.

– Лев, иногда мне кажется, что ты не был ребёнком. Ты слишком строгий и напряжённый, – хмыкает Тери, поправляя пушистую красную шапку. – Расскажи о свое семье. Ну, маму я видела, а отец?

Как давно меня не спрашивали об этом! Я словно превращаюсь в комок нервов, болезненных и воспаленных. Тронь их – испытаешь чудовищную боль… Как хотел я быть любимым и понятым отцом, мечтал считать его другом, восхищаться и гордиться им, а получил… Тирана, мучителя, зануду, не дающего покоя. Кажется, вопрос Этери возвращает меня в прошлое, будто на машине времени.

– Отец умер, когда мне было семнадцать лет, Тери, – сухо отвечаю я. – У нас не было близких отношений, если ты об этом.

– А чем ты увлекался в детстве? Я, например, любила шить куклам наряды. Мама давала мне разноцветные лоскутки, а я шила из них юбки и платья. А потом научилась вязать и вязала кривенькие шарфики, – смеется Этери, крепко сжимая ладошку дочки.

– Я много читал, хорошо учился, любил играть в футбол, правда отец запрещал мне проводить время так нецелесообразно. Так что… Я был скучным умным мальчиком. Впрочем, сейчас не многое изменилось.

– Ладно. Похоже, я тебя замучила расспросами,– вздыхает она. – Вот и горка.

Воздух звенит от детского смеха и мороза. Поверхность горки поблескивает от солнца, а с верхушек деревьев, растущих на склоне, слетают крупные снежинки.

Этери садится в центр ватрушки и сажает на руки Дарину. Обнимает дочку и просит меня их подтолкнуть. Послушно выполняю ее просьбу, наблюдая, как девочки стремительно от меня удаляются. Этери смеется и сползает с ватрушки. Вынимает визжащую Даринку и вкладывает в ее ладошку веревку от «ватрушки». Не слышу их разговора, но понимаю, что Тери объясняет дочери, как подниматься.

– Папа, а второй лаз с тобой! – кричит Даринка. Машет мне ладошкой в заснеженной варежке и широко улыбается.

– Хорошо, заяц. Теперь мама будет нас толкать, да?

– А маму нельзя взять с собой? – грустно произносит Дарина.

Мимо проносится компания подростков на большой ватрушке. И да… Их там больше двух.

– Хорошо, давай и маму с нами посадим. Тери, ты как? Поедешь с нами?

Она краснеет. Отводит взгляд и тотчас его возвращает, смирившись с просьбой Дарины.

– Поеду, доченька.