Пусть Бог отвернулся от него, Сандор вновь завоюет Его любовь и благословение.   

Ветер не старался сорвать их прочь с лошадей, он вообще пропал. Не скрипели в лесу деревья. Мир поглотила тишина — такая же, как царила внутри у Сандора. Он ещё этого не понял, не смог принять, но любые чувства, которые испытывал за этот вечер, все они сводились к Лилиан так или иначе. Страх за неё, радость за неё, боль за неё. 

Сандор смог убедить юную леди не брать своей лошади, поэтому Лили сидела впереди него, а он держал её так крепко, как только мог, чтобы не навредить. Где-то там, позади остались разговоры мужчин, окна проклятого дома, в который они больше не вернутся. Не он! Они! Сандор ликовал, не переставая улыбаться и нервничать — ещё совсем чуть-чуть и цель будет достигнута. 

Глубокой ночью никто не спохватится леди Блэр, не посмеет потревожить её покоев. Все решат, что она спит, когда Лилиан будет обретать спасение. Дорога пролетела так быстро и незаметно, что Сандор даже удивился, въехав в Лондон. Мелькнули мимо дома и улицы, конь остановился у храма и альбинос первый слез с него. Хотел помочь девушке, но она справилась сама — и чего он вообще ожидал? До сих пор не готова принять чью-то помощь. 

— Прошу Вас.

Лилиан вошла в дом Его, возводя взгляд к сводам. Люди всегда так делают — смотрят вверх, будто могут увидеть там Господа вместо великолепных фресок. Ещё немного, совсем чуть-чуть, Лили... 

Оказавшись так близко, Сандор даже несколько растерялся, но спешно пошёл за юной леди. В храме царил сумрак, но даже темнота придавала ему некой величественности. Свечи горели ближе к алтарю, некоторые факела. 

Нужно было решиться на самый последний шаг. Ещё одна вещь, которая сможет вернуть Сандору всё, что чуть не потерял. Всё складывалось неожиданно быстро, он сильнее нервничал и вновь принялся перебирать чётки. 

Вот юная леди приближается к святыне, замирает и тяжело, шумно выдыхает. 

— Мне нужно Вам кое-что сказать, леди Блэр, — голос Сандора дрогнул, он остановился в нескольких шагах от девушки и внимательно смотрел, когда Лилиан удивлённо развернулась. 

Прелюдии не имеют смысла. 

— Я люблю Вас.

Три слова эхом разлетелись по пустому собору, хлынули пульсацией крови в голове и прогремели учащённым сердцебиением.

— Ох, отче... — лицо Лили исказилось сожалением, Сандор всё тут же понял. Два тяжёлых, широких шага, и он рухнул перед девушкой на колени, схватив за тонкие запястья.

— Лилиан, Вы не понимаете! Это не просто слова, это воля Господа. Это Его знак, Его порыв, Его любовь, Ваше спасение! Вы выросли с еретиком под одной крышей, я понимаю это и мне так жаль, что Вам пришлось столько пережить, но всё это грязное отребье — оно даже не достойно Вашего взгляда, простого жеста или взмаха веера! Вы прекрасны, леди... Лилиан, вы само совершенство, пусть душа Ваша — потёмки, но есть в ней светлость и святость Его! 

Сандор бормотал, кричал, сбивался и захлёбывался в чувствах. Тонул в них, сильнее сжимая хрупкие руки и не уставал поражаться, насколько чиста кожа Лили, насколько она нежная и гладкая. 

— Отпустите меня! — вскрикнула юная леди, вырывая запястья из плена и отшатнулась в сторону, прижимая руки к груди. — Что вы делаете, отец Сандор, зачем Вы меня сюда притащили?! 

Неужели она не любит его? Неужели не видит его боли и отчаяния?! Лили, прекрасная и чёртова Лили, как она может себя вести так, когда сам Господь предрёк их союз?! 

Сандор поднялся на ноги, даже не стряхнув с рясы пыль и смотрел на девушку, не моргая.

— Мой отец никогда бы не допустил подобного! Я почти повенчана, ваше предназначение было выполнено! — дрожащим голосом продолжала юная леди затягивать удавку. — Вы — священник, как можно позволять себе подобное поведение?