— А как же крестовые походы? Как же все эти убийства «во имя Господа»? Почему нам нужно быть готовыми пожертвовать своими детьми, чтобы Он был уверен в нас? Какой Бог вообще станет проверять своих детей? Вы как-то сказали, что он — любящий, но строгий отец. Разве, например, мой отец приказал бы убить своего внука, чтобы доказать что-то?
— Пути Господни неисповедимы, — вздохнул Сандор. — У всех поступков и слов всегда есть смысл, нам, людям простым, недоступным. Если же вы говорите о морали этого наставления — Господь не стал бы допускать убийства невинного.
— А крестовые походы, отче? — юная леди взглянула на него испытывающее.
— Разве то люди?.. Отступники, язычники, думающие, что правда на их стороне. Это бред, миледи. На эту войну отправлялись великие люди, пылающие любовью к Господу, желающие восстановить справедливость. И Господь за рвение это простил им все грехи, ибо справедливость для Него превыше всего.
Сандор знал, о чём говорил. Честь Бога нужно отстаивать любыми способами. Многие готовы покусится на неё, пачкая светлое грязными суждениями и словами, поступками. Отступники готовы жечь Святыни и грызть глотки священникам, порочить христианок, лишь бы упиваться своей силой и властью. Их, так называемые, боги — жестоки, иногда даже требуют в жертву человека, а Господь никогда не требовал. Лишь просил, наставлял и каждое такое наставление было каплей в необъятном море учения.
— Я не могу понять Его... — рассеяно пробормотала Лилиан. — Не могу понять и людей, которые убеждены в категорической Его доброте.
— Не нужно понимать, — Сандор поднялся, подошёл к девушке и прянул свои руки к её ладоням. На удивление юная леди позволила это, и священник опустился перед креслом на одно колено, смотря на девушку с убеждённым в категорической правоте блеском в глазах. — Нужно просто верить.
В серых глаза мелькнула какая-то мысль. Сомнение? Неужели он на правильном пути?
— Вера не должна иметь оснований на то. Мы верим не за поступки, мы верим и не от того, что знаем о Его существовании. Вера живёт в каждом сердце и направляет его на правильный путь. Путь, уготованный Им.
— Значит, всё уже предрешено? Выходит, что это Господь привёл Вас ко мне и мне суждено либо поверить, Вам, либо стоять на своём до самого конца?
— Нет-нет, верить нужно не мне, — священник усмехнулся, — Я всего лишь инструмент в Его руках. Верить нужно в Него. До тех пор, пока Вы стараетесь верить, у Вас ничего не выйдет и чувства будут всего лишь лицемерием, понимаете? Не нужно искать причин, миледи.
Лилиан смотрела него внимательно, о чём-то думая. Даже её ладони — холодные, были напряжены. Сандор внезапно понял, что они грубые. Как будто эта девушка работает ими постоянно. На вид руки хрупкие, с тонкими пальцами, а на деле оказались обманчивы. Какая интересная метафора в действии — первое впечатление и внешность может очень много скрывать. Священнику хотелось спросить об этом, но Сандор промолчал, улавливая малейшие изменения на лице юной леди.
— Я долго думаю о Ваших словах каждый раз, когда Вы покидаете стены нашего дома, — сказала Лили. — Но, верно поступаю неправильно и думать не нужно? Лишь принимать как данность?
— Именно! Видите? — Сандор поднялся. — Это часть того, что мы зовём просвещением. Вы на верном пути, леди Блэр. Я же обещал, что спасу Вашу душу от терзаний.
Возвращался в свою обитель Сандор окрылённым. Упорный труд и стальная вера — вот он, залог очередной маленькой победы! Юная леди уже хотя бы понимала, что с ней было не так и больше не воспринимала любое слово в штыки! Надежда, святая надежда, как же Сандору было легко на душе! Будто бы камень, повисший на его шее в момент их первой перепалки, сейчас соскользнул, потонул в тёмных водах Темзы и сгинул там во веки веков, аминь.
Священник даже легко посмеивался, гоня лошадь обратно в сторону города. Стук копыт, звуки умиротворения — ему сейчас не были страшны любые дьявольские твари, жившие в тёмных лесах по воле проклятых ведьм и демонов.
Что ж, теперь осталось совсем не много. Всего лишь продолжать говорить с юной леди и иметь честь видеть самое прекрасное — как душа очищается, усмиряет свою бурю и покоряется воле Господней. Мятежники... было в их бунтах нечто действительно завораживающее — та часть, когда они осознавали и раскаивались во грехах своих, падали на колени и впервые искренне молились.
— Спасибо Тебе, Господи, за то, что направляешь меня, — говорил Сандор, пав на колени перед распятием. — Я теперь знаю, что мне делать, знаю и то, что обратил Ты Свой взор на Лилиан.
Днём к нему вновь подошёл отец Итан. Священники сидели среди рядов скамеек долгое время молча, кивая в знак приветствия проходящим знакомым. Сандор прибывал в состоянии атрофии от внешнего мира — погружённый в свои мысли, размышления, он несколько минут провёл с закрытыми глазами, разговаривая с собой.
— Как Вы себя чувствуете? — спросил присоединившейся к нему священник. — Сестра Сара сказала, что вам нездоровилось.