Вейрон проснулся совсем не в духе. Последние дни были тяжелыми и, что особенно его расстраивало, непродуктивными. Никто не понимал, где искать плеть и откуда ждать следующего удара.

Король злился не меньше, что не добавляло ему благодушия и сильно влияло на взаимоотношения Пауля Юрингема с генералом Штоллом. Этой ночью его величество и вовсе угрожал расформировать к гроховой матери отдел, возглавляемый Штоллом, раз никто там не способен выявить предателя.

Обдумывая дальнейший ход собственных действий, Вейрон хотел было выйти в гостиную, но его опередила Эмма, открывшая дверь раньше.

— Вот ты где! — сказала она тем самым особенным тоном, что сразу стало очевидно — девушка настроилась на скандал, и переубедить ее будет сложно. — Проснулся, голубчик!

— Ястреб, — зачем-то поправил ее Дорн, окинув заинтересованным взглядом с головы до ног.

Глаза Эммы блеснули. Она плотнее запахнула халат, из-под которого виднелась белая кружевная сорочка.

— Конечно же! Ястреб! Как я могла забыть? — гневно продолжила Эмма. — И, насколько могу судить, ты снова улетаешь из гнезда?

Вейрон неопределенно пожал плечами, не представляя, какой ответ стоит дать, чтобы избежать скандала.

— А я ведь ждала тебя вчера, — выдала она, по-прежнему преграждая ему путь. — Не покидала покои с самого обеда. Хотела поговорить!

— Вот я здесь.

— А уже все!

— Что все? — не понял Ястреб.

— Иди себе!

Вопреки своим словам, Эмма не двинулась с места. Поджав губы, она вскинула подбородок и мотнула головой, откидывая в сторону прядь рыжеватых волос, упавших на лицо.

Вейрон потер лоб и уточнил:

— Значит, я пропустил важный разговор?

— Да.

— Потому что был занят неотложными делами, — осторожно напомнил он.

— Да, дела королевства очень важны, — кивнула она, и прядь снова упала на лицо. — Настолько, что все остальное может катиться к гроховой матери. Даже хорошо, что мы выяснили это сейчас, а не потом, когда уже дом, щенки, дети…

Вейрон хотел глубоко вздохнуть, но поперхнулся воздухом и закашлялся.