Эмма решила пропустить мимо ушей легкий намек на что-то неприличное и, протянув ладонь, провела пальцами сквозь вихрящуюся энергию Ястреба. У обычных людей ментальное поле напоминало облачко, да к тому же с прорехами то там, то тут. У Вейрона же энергия была плотной, почти осязаемой, сверкающей силой и здоровьем.

— А теперь я просто собираю верхние слои ауры, — пробормотал Вейрон, слегка хмурясь, и кокон вокруг него сжался, раскрашиваясь по-другому. Разбежались синие линии, растянулась розовая дымка. — Как-то так.

— Неудивительно, что я не смогла прошибить твои щиты, — сказала Эмма, обходя его по кругу. — У тебя панцирь как у столетней черепахи. А можешь показать твоего Ястреба?

— Ты уже видела его однажды, у озера.

— Так вот какая птица над нами летала! — воскликнула она и шутя стукнула его кулаком в плечо. — Ты снова мне соврал!

Вейрон перехватил ее запястье и слегка потянул к себе, так что Эмма уперлась свободной рукой ему в грудь.

— Отпусти, — попросила она, смутившись.

— Ты же хотела посмотреть на ястреба, — напомнил он.

Развернув ее к себе спиной, он положил одну руку ей на живот, а вторую на шею.

— Расслабься, — тихо попросил. — Почувствуй меня.

— Я чувствую больше, чем хотелось бы, — пробурчала Эмма. — Не обязательно ко мне так прижиматься.

Однако она откинула голову ему на грудь, задышала ровнее, стараясь не обращать внимания на горячие ладони на своем теле. Энергии смешались, сплелись, и вскоре нельзя было разобрать, где она, и где он, а потом Эмма словно понеслась в приоткрытое окно, прямо к небу, на котором уже вспыхнули первые звезды, а королевский сад раскинулся внизу, и все его дорожки и фонтаны казались игрушечными.

— Я лечу! — воскликнула она. — Лечу!

Она раскинула руки и рассмеялась, чувствуя и ветер, и вечернюю прохладу, и — совсем уж странно — теплое прикосновение губ к щеке. А потом вдруг небо оказалось снизу, а королевский сад вверху, и Эмма, взвизгнув, рассмеялась.

Она кружилась, летала, словно птица, а сильные мужские руки обнимали ее, не давая упасть и разбиться...

Кажется, она сама повернулась к Вейрону, чтобы сказать, как это восхитительно, но их губы встретились, и слова вдруг стали лишними...

Когда в дверь постучали, а затем толкнули, Эмма отпрянула от него, чувствуя себя так, словно упала с небес на землю. Вейрон поспешно нацепил на себя капюшон, закрепил ткань, и лишь потом пошел убирать помеху и открывать. А Эмма отвернулась к окну, прижала ладони к горящим щекам. Что она творит?! Как это вообще произошло?! Они поцеловались! И это было… Она быстро подошла к столику, налила в стакан воды и выпила взахлеб.

— Привет, — жизнерадостно сказала Тереза. — Молодцы, что закрылись. Мало ли, кто там может шастать и к вам забрести. Я вам ужин принесла.

Она заблокировала дверь магией, быстро накрыла стол на троих и первая уселась, положив себе щедрую порцию риса с моллюсками, ставя их перед фактом, что присоединяется.

— Раума уехала, — сообщила она. — Собрала вещички и свинтила.