Книги

От Скифии до Индии. Древние арии: мифы и история

22
18
20
22
24
26
28
30

Таким образом, еще в сасанидское время зороастрийские жрецы во время своих религиозных обрядов совершали «полеты» туда же, куда «летали» древнеиндийские муни и риши, — к священным горам (Меру-Хара), лежавшим на далеком севере. Так анализ сасанидских надписей и раннесредневековых зороастрийских сочинений дает новые материалы для воссоздания древнейших религиозных и мифологических представлений индоиранцев и еще раз подтверждает вывод об общеарийском происхождении сюжетов исследуемого нами «северного цикла».

* * *

Мифологические и религиозные представления индоиранских племен в общеарийскую эпоху ученые восстанавливают путем сравнительного изучения традиций, сохранившихся у различных индоиранских народов в исторический период. Конечно, нельзя быть уверенным, что этот метод позволяет воссоздать систему воззрений, полностью соответствующую той, которая некогда существовала у предков этих народов. Религиозные и эпические сочинения древних индийцев и иранцев засвидетельствованы на других по сравнению с «прародиной» территориях — в Индии и Иране, а скифская традиция в основном зафиксирована в иной этнокультурной среде — греческой.

После распада арийской «общности» различные группы индоиранских племен развивались уже в разных географических и исторических условиях, неодинаковым был процесс формирования их религии и культуры. «Первоначальные религиозные представления, по большей части общие каждой данной родственной группе народов, — писал Ф. Энгельс, — после разделения таких групп развиваются у каждого народа своеобразно, соответственно выпавшим на его долю жизненным условиям».[18] Вместе с тем в религиозных верованиях долго сохранялись архаические представления, связанные с более древней эпохой. Многие старые верования в новой исторической обстановке, при ином уровне развития общества продолжали, однако, бытовать вместе с вновь возникшими принципиально иными идеями и воззрениями. «…Раз возникнув, — отмечал Ф. Энгельс, — религия всегда сохраняет известный запас представлений, унаследованный от прежних времен».[19]

В древних мифах и преданиях индоиранцев получили отражение, по словам К. Маркса, «природа и… общественные формы, уже переработанные бессознательно-художественным образом народной фантазией».[20] Вместе с тем примитивные магические верования, чисто мифические представления соседствовали с элементами рационализма. Для древней мифологии характерна, как указывал В. И. Ленин, «связь зачатков научного мышления и фантазии».[21]

Бытовавшие у индоиранских племен космологические и мифологические воззрения нашли широкое отражение в их религиозных верованиях и культе. Представления «северного цикла» были тесно связаны с теми архаичными формами индоиранских религий, которые могут быть определены как «шаманские». Но те же представления прослеживаются даже в таких развитых религиозных системах, как буддизм, зороастризм. Помимо чисто религиозной сферы «северные» сюжеты представлены и в собственно мифологическом материале, космологии, эпосе.

Конечно, отдельные мотивы рассматриваемого цикла бытовали в мифологии различных народов мира (представления о «мировой горе», о пути души, «верхнем» и «нижнем» мире и т. п.), но в космологии и мифологии индоиранских народов такие мотивы — не следствие типологического сходства. Они (все они) составляют последовательную единую систему, включавшую и такие детальные совпадения, которые нельзя объяснить параллельным типологическим развитием. Та же система представлений лежит в основе важнейших мифологических и эпических сюжетов древних индийцев и иранцев (например, миф о похищении Птицей священного растения с великих гор, сказание эпоса об отречении праведного царя, его пути на север с пятью спутниками, их гибели у подножия гор и вознесении царя в райскую обитель и т. д.). Их общеарийские истоки устанавливаются совершенно независимо от «северного цикла». Все это свидетельствует о том, что представления данного цикла являются общеарийским наследием, оформлялись в определенную эпоху и на определенных территориях, которые тогда населяли предки различных иранских и индийских племен.

Система взаимосвязанных представлений древних ариев была такова: далеко к северу от районов, реально известных арийским племенам, — от их собственной территории и областей их северных соседей — расположена страна фантастических существ, мрачная и пустынная, непроходимая для человека; далее возвышаются протянувшиеся с запада на восток горы, поднимающиеся до неба, вокруг их вершин вращаются светила; за горами — великое водное пространство — «Северное море», или «океан»; на вершинах гор и на берегу «океана» расположена обитель богов, «блаженных» и душ умерших — область благодатного климата и света (хотя она лежит за страной мрака и холода), вместе с тем солнце там восходит и заходит раз в году, день и ночь продолжаются по полгода.

В этой общей основе географических и космологических представлений чисто мифические черты сочетаются с реальными данными. К последним принадлежат и сведения о «полярных» явлениях. Авторы древних сказаний связывали полярные явления со странами, расположенными за пределами расселения арийских племен, далеко к северу от своих областей, в «недоступных» для человека районах.

Теперь мы можем вполне определенно ответить на вопрос о том, откуда арии получали сведения о «полярных» странах, — они заимствовали их у своих северных соседей. В течение длительного периода индоиранские племена находились в тесных контактах с предками финно-угорских народов. Эти связи затрагивали различные области хозяйственной деятельности, социальных отношений, материальной и духовной культуры; глубокими были взаимовлияния мифологических и религиозных воззрений обеих этнических групп. В ходе их контактов формировались и представления, принадлежащие к изучаемому нами циклу. Некоторые из таких аналогичных мотивов, казалось бы, можно рассматривать лишь как типологически сходные, но и здесь имеются факты, говорящие о непосредственной связи сюжетов данного круга. На это указывают детальные совпадения в целом ряде характерных представлений и мифологических образов, а также принципиально важные лингвистические свидетельства: соответствия слов, связанных с этим кругом представлений, в различных финно-угорских и индоиранских языках (обозначение мифического «моря», «ветра» и имени персонифицированного Северного ветра, «горы» и названия священных гор, экстатического средства, с помощью которого, в частности, жрецы совершали «полеты» на священные горы и Северный океан).

Так предки индоиранских племен «познакомились» со священными северными горами, Северным океаном, «полярными» явлениями. Тем же путем много позже общеарийской эпохи «северные» сюжеты скифской мифологической традиции продолжали дополняться сведениями о «полярных» областях.

АРАБСКИЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ И УЧЕНЫЕ НА ВОЛГЕ

В Скифии были известны рассказы о народе, в стране которого ночь продолжалась шесть месяцев; согласно Геродоту, эти сведения приносили те скифы, которые добирались до аргиппеев. К таким сообщениям, поступавшим из скифского мира и восходящим к скифской мифологической традиции, и относятся первые сведения античной науки о «полярных» явлениях.

После скифо-сарматской эпохи европейская и ближневосточная наука почти не получала подробных сведений о глубинных районах Восточной Европы. И лишь позднее, в период расцвета средневековой арабской науки, появляются весьма обстоятельные данные о народах евразийской степи и их северных соседях. Конечно, к этому времени население указанных территорий прошло значительный путь экономического и социального развития, более тесными стали торговые и культурные связи, контакты с государствами Ближнего Востока. И тем не менее даже в этот период еще сохранялись некоторые легендарные рассказы о северных странах, подобные тем, которые ранее бытовали в античной традиции. Такие предания получили отражение в арабской географической и исторической литературе IX–XIV вв.

Особый интерес у ученых того времени вызывали известия о необычных астрономических явлениях, которые, как считалось, можно было наблюдать в стране булгар (государство, возникшее в начале X в. в областях Нижнего Прикамья и соседних районах Поволжья), т. е. примерно на тех же территориях, через которые в скифский период шел путь к аргиппеям. В XIV в. известный арабский путешественник Ибн-Баттута специально совершил поездку в город Булгар именно для того, «чтобы самому увидеть то, что рассказывают об исключительной краткости ночи и исключительной краткости дня в другое время года». Ибн-Баттута приводит также рассказ о «стране мрака», расположенной далеко к северу от булгар.

Далек путь по снегу и льду в ту страну, сама она пустынна и темна. Если кто-либо из торговцев отправляется туда, он берет с собой огромные запасы пищи, питья и топлива, ибо «нет там деревьев, камней и жителей». Войдя в страну мрака, купцы ведут «невидимую торговлю»: оставляя товары, удаляются, а когда возвращаются, то находят около них чужие — взамен. И никто не знает, замечает Ибн-Баттута, что же это за народ темноты, торгующий с южными купцами, — джинны или люди, «ведь никто никогда не видел его».

О «стране мрака» упоминают и другие арабские авторы, помещая ее к северу от Югры (территория угорских племен у Северного Урала и Печоры). В арабских источниках содержится немало других рассказов о таинственных странах к северу от булгар. Особый интерес представляют сообщения о северных странах в книге «О путешествии на Волгу» Ибн-Фадлана. В 922 г. в составе посольства багдадского халифа к булгарскому царю он побывал в стране булгар, где, по его словам, видел «множество удивительных вещей». Свой рассказ Ибн-Фадлан начинает с описания поразившего его природного явления — борьбы в небе огненных и черных всадников. Современные ученые установили, что багдадский дипломат красочно передал то впечатление, которое произвело на него северное сияние.

Ибн-Фадлан подробно рассказывает также об удивительных для южанина кратких ночах в стране булгар. Этот сюжет занимал и многих других арабских авторов. Излюбленной деталью таких рассказов было сообщение о том, что в Булгаре вечерняя молитва, совершаемая при закате, почти совпадает по времени с утренней, читаемой на восходе солнца (по предписаниям Корана, солнце считается зашедшим лишь тогда, когда нельзя отличить черную нитку от белой). Ибн-Фадлан пишет также, что даже в самое темное время ночи не наступает полной темноты, не исчезает «красная заря»; зимой же день становится таким же кратким, как ночь летом, и утренняя заря почти смыкается с вечерней. У булгар Ибн-Фадлан слышал о том, что за их страной, далеко на севере, живет народ «вису» («весь» русских летописей), где ночь еще более коротка и продолжается менее часа.

Передает Ибн-Фадлан и другие услышанные им в стране булгар рассказы о необыкновенном народе, обитавшем еще далее к северу от «вису». По словам «вису», этот народ отделен от них морем, живет на «каком-то острове», но окружен горами, и никто «из людей не может проникнуть в ту область». И в сочинениях некоторых других арабских авторов отражены рассказы лесных племен о «народе», отделенном от остального мира высокими горами и живущем на берегу северного моря. В русской летописи под 1096 г. сохранилось сходное сообщение о неведомом народе, обитавшем к северу от Югры за высочайшими горами, которые заходят в море; непроходим путь до тех гор и никто «никогда до них не доходит».

Так представления, сходные с сюжетами «северного цикла» арийской мифологии, сохранились в сочинениях средневековых арабских авторов, которым они стали известны из устных рассказов и преданий народов юго-востока Европы, и прежде всего населения Среднего Поволжья. Именно в Поволжье и Нижнем Прикамье арабские путешественники и ученые наблюдали удивительно короткие ночи, в тех же районах они узнавали о далекой северной стране постоянного мрака и одновременно об областях, где летом почти не бывает ночи, о горах, будто бы расположенных у Северного океана.

ДРЕВНИЕ СКАЗАНИЯ ПОМОГАЮТ НАУКЕ