Жоэль собиралась выходить, когда зазвонил телефон. Бросив куртку на стул, она сняла трубку:

— Да?

Это оказался мэтр Маршан. У него были плохие новости для нее, он умолял сохранять спокойствие, но мэтр Лежанвье…

«Это должно было случиться!» — думала Жоэль, безмолвно слушая. Тем не менее сейчас, когда это случилось, она испытывала болезненное чувство, что ее обманули. В. Л., хотя, и скрывал это, боролся со смертью вот уже год. Почему же он не нашел в себе силы побороться еще несколько часов?

— Я еду! — бросила она в трубку и положила ее на рычаг.

Меньше чем через пять минут она уже мчалась по дороге за рулем «мерседеса».

Машина «скорой помощи» стояла у дверей, в кабинете мэтра Маршана веяло катастрофой. Адвокат был бледен. Перепуганная мадемуазель Клара металась из конца в конец. Двое санитаров в белых халатах приготовились поднять носилки, на которых лежало неподвижное тело Лежанвье. Всем распоряжался лысый, нездорового вида, срочно вызванный доктор.

— Он… он еще дышит? — спросила Жоэль.

— Да, — резко ответил врач. — Как рыба без воды. Вы его дочь?

Жоэль, не ответив, склонилась над носилками:

— В. Л.! Ты меня слышишь?

У Лежанвье дрогнули веки, но доктор вмешался:

— Позже, мадемуазель! Мы попробуем сделать невозможное, но… Давайте, поднимайте, но осторожно! Малейший удар может стать роковым для него. Ступайте на цыпочках.

Жоэль упала в кресло со стесненным дыханием — уж не страдает ли и она болезнью сердца? — закурила сигарету:

— Как это случилось?

— Он начал диктовать заявление моему секретарю, — подбирая слова, объяснил Маршан. — Она печатала. Вот…

— Я, нижеподписавшийся, — прочитала Жоэль, — Лежанвье, Вернер-Лионель, родившийся в Кагоре 1 января 1908 г., адвокат, свидетель по делу Лежанвье — Лазар, заявляю при свидетелях и добровольно… Это все? — разочарованно спросила она.

— Да, — ответил Маршан. — Это все. Он морщился, диктуя, приступ свалил его на полуфразе.

— Но вы знаете, что он хотел сказать?

Адвокат кивнул: