Вконец опустошенный, он слишком поздно понял, что не так важно быть невиновным, как им казаться, что мало кричать о своей правоте, надо, чтобы тебя услышали.
Горячие головы, стоя, требовали его казни.
Решительно, ему в суде повезет не больше, чем повезло в его торговле.
Он знал, что обречен.
Заместитель прокурора. — Смею сказать, после странного обвинения… обвиняемого этот частный парк мне все больше и больше кажется похожим на общественный сквер для прогулок?
Обвиняемый. — Повторяю, я провел вторую половину дня в «Ивах». У меня было там назначено свидание с жертвой, но она не пришла. Я возвращался в «Жнивье», когда услышал выстрелы…
Заместитель прокурора. — Но вы ведь не можете это доказать?
Защита. — Это
Председатель. — Господа, еще раз прошу вас — позвольте мне закончить опрос свидетеля, прежде чем начинать прения… Итак, мэтр, вы нам сообщили, что увидели жертву лежащей на полу павильона и обвиняемого, склоненного над ней в револьвером в руке?.. Вот этим револьвером немецкого производства, марки «Лилипут», калибр 4,25, принадлежавшим госпоже Лежанвье, причисленным к списку улик под номером 1, в котором не хватает трех пуль?
О. — Да.
О. — Обвиняемый, казалось, собирался бежать… Я, видимо, чисто рефлексивно, ударил его, не знаю даже, как… Вероятно, ребром ладони в основание горла…
Защита. — После чего извлекли из кармана собственный револьвер — марки «Ф. Н.» — и пригрозили им обвиняемому?
О. — Да.
Защита. — Как случилось, что в такой момент у вас оказалось при себе подобное оружие?
Защита. — Допустим. Но этот револьвер должен был находиться в салоне вашей машины, а не в кармане вашего костюма.
О. — Я переложил его туда из чистой предосторожности, прежде чем доверить машину на всю вторую половину дня госпоже Хамбург. На обратном пути я так спешил вновь оказаться в «Жнивье», что забыл вернуть его на обычное место.
Защита. — Удачная забывчивость… Что сказал вам подсудимый, придя в чувство?
О. — Ничего.