Голос Дорны звучал как никогда ласково. Я любил ее даже за то, что она отказала мне. Я любил ее за ее голос. Она сидела, опустив голову, не глядя на меня. Я видел ее ясно и отчетливо, но вдруг все словно затуманилось, заискрилось.
— И вот почему.
Я встрепенулся. Да, ведь у Дорны был «вопрос», и она ждала, когда он разрешится. Я совсем забыл про это. Знать, как он решился, — вот почему я здесь.
— Стало быть, это… ваш «вопрос»?
— Да.
Стало ужасно тихо. И вновь раздался голос Дорны.
— Мой «вопрос» решился. Решился уже почти месяц назад.
Она говорила отрывисто, резко.
— Я ни за кого не хочу выходить замуж. Я уже говорила вам осенью. Ни за вас, ни за кого-нибудь еще. Я хочу быть одна, и все же я выхожу замуж, Джон. В мае. За молодого короля Тора. Он просил моей руки. Я согласилась… Об этом никто пока не знает… Мы оба так решили…
Единственное, что мне запомнилось, был ее почти выкрик, заглушивший все остальное: «Я не хочу замуж!» Значит, она не должна делать этого! Явную несправедливость, почти порочность ее шага я воспринял гораздо живее, чем собственную утрату. Ее молодость, нежность, красота не должны были принадлежать нелюбимому человеку.
— Так и останьтесь одна, Дорна! Не делайте этого!
— Я должна! — крикнула Дорна. — Должна! Именно должна!
— Нет, нет… я не из-за себя.
— Я знаю.
— Не из-за себя, — повторил я. — Но вы не должны, Дорна!
Как было мне выразить свои чувства на чужом языке? Объяснить, какой судьбы я ей желаю? И что чувствовала она? Была ли то
— Почему я не должна? — спросила Дорна сердито, как ребенок, которому что-то запрещают.
— Жизнь ваша будет полной и счастливой, только если вы выйдете замуж по любви, Дорна… если это будет, как говорят у вас,
Наши взгляды встретились. Глаза Дорны горели темным огнем.
— Конечно, Джон. Именно это я и чувствую.