Гретхен резко подняла голову. Глаза её блеснули.

– И вы сможете его отыскать?

Я колебался. Чёрт меня дёрнул повыделываться. Эти записи можно перекапывать годами. И Гретхен вряд ли поможет мне в этом. Она смотрела на меня в упор. Я видел волнение в её глазах, но она не торопила. Видимо, догадывалась, что требовать от меня что-то бесполезно – я ведь могу их и никогда «не найти». Но и упрашивать не хотела.

– Могу, – сказал я наконец, – если вы мне объясните, что это за знак и почему он так вам запал.

Она снова поджала губы.

– Я не могу.

– Что значит – не можете? Или мы не должны работать вместе?

Она отвернулась и снова прошлась по комнате, меряя пространство размашистыми шагами. Эта её закрытое до самого подбородка платье смотрелось так странно… Многих дам подобное делает похожими на книжных червей или школьных наставниц, но у Гретхен лишь подчёркивала изысканную грацию, стройность и быстроту движений.

– Ну, хорошо, – сказала она, – этот знак, – она ткнула в бумажку тонким пальцем с острым ногтем, – как считает Артарий, может заблокировать магические способности. Если мы найдём, откуда он взялся, и поймём, как он работает…

– То, возможно, сможете привить магические способности тем, у кого их нет. Гретхен, а вы, собственно, что ищете, магию или магию света?

Она остановилась и посмотрела на меня.

– А в чём разница, Трэйн? Свет и тьма, как вы их разделяете? Тьма – это те, кого можно убивать, свет – те, кого нельзя? Так? Ещё разница есть?

– Только не начинайте, – я поднял руку перед собой, – у меня от вас и так голова болит.

– Но вы сами завели этот разговор, вам и заканчивать.

Я вздохнул.

– Скажем так, те, кого можно убивать – это те, на кого указал император. Тьма и свет тут ни при чём.

Кажется, в её взгляде промелькнуло любопытство.

– Удивлена, что вы это понимаете.

– Ведьмаки стареют не только лицом, Гретхен.

– Ну, хорошо, – она присела на один из столов, – так в чём тогда разница?