Глава 22

Подойдя к усадьбе, они подняли голову на массивную входную дверь, украшенную греческим портиком. Сара дернула за цепочку колокола. Звон потерялся в тумане. Никакого ответа, даже осторожных шагов за дверью.

Сара вынула из кармана ключ, взятый у судмедэксперта, и попыталась вставить его в замочную скважину. Неудача.

– В багажнике машины есть гвоздодер, – сказала она, рассматривая стыки двери.

Через несколько секунд, когда Адриан принес ей инструмент, Сара стала взламывать дверь и, после нескольких попыток, замок сдался в хрусте дерева и металла. Она протянула гвоздодер Адриану и, с сильно бьющимся сердцем, толкнула тяжелую дверь. Скрип петель эхом отразился от стены леса. Сара пальцами нащупала выключатель и нажала на кнопку.

У нее за спиной офицер Колл ахнул от удивления. Свет брызнул из деревянной люстры в металлической оправе, висевшей на сводчатом потолке холла. Прямо к гостям спускалась покрытая красной бархатной ковровой дорожкой широкая величественная деревянная лестница с карамельными отблесками. Разделенная на середине площадкой, она двумя длинными руками обхватывала холл второго этажа, а на площадке сухо и равномерно тикали настенные часы.

Сара решилась пойти дальше. Ее высокие ботинки громко цокали по паркету, и этот звук сливался с тиканьем монументальных часов. Она направилась к двери, ведущей в правое крыло усадьбы. Офицер Колл пошел к противоположной двери.

Войдя в первую комнату, Сара нашла гостиную, вся мебель в которой была накрыта чехлами. Она приподняла несколько из них и обнаружила лишь комоды с пустыми ящиками и унылые кресла. Во всех помещениях анфилады была одинаковая обстановка, годящаяся для блошиного рынка. Сара вернулась в холл.

Одновременно с ней туда вышел и Адриан.

– Ну что? – спросила его Сара.

– Пустая мебель под чехлами. Больше ничего.

Сара поднялась на площадку на середине лестницы и задержалась перед двумя фотографиями, висевшими по сторонам чехлов. На одной, черно-белой, она узнала фасад усадьбы в те времена, когда сад был еще ухожен, о чем свидетельствовали подстриженные по линейке кусты, окультуренные виноградные лозы и посыпанные песком дорожки, пересекавшие подстриженный газон. На второй была более странная композиция: на переднем плане на скрытом плющом пьедестале стояла статуя женщины в торжественной позе, задрапированная в ткань. Статуя располагалась спиной к объективу и лицом к заднему фасаду усадьбы. Водная поверхность, различимая между ней и зданием, позволяла предположить, что статуя установлена на островке посреди пруда или небольшого озера, откуда и был сделан снимок.

– Роскошь обладания собственным островом, – прокомментировал Адриан. – Я пойду осмотрю комнаты на втором этаже слева… если вы не возражаете, – добавил он.

Сара поднялась по лестнице до верха и повернула направо. По мере того как преодолевала ступени, она рассматривала другие фотографии, висевшие на стенах. Это была своего рода серия портретов, моделью для которых служила сама усадьба, сфотографированная с разных ракурсов, что позволяло оценить роскошь этого места в давно прошедшие времена.

На площадке второго этажа офицер Колл уже выходил из двери одного из помещений.

– Снова комнаты с накрытой чехлами мебелью, – бросил он. – Остались только те, что на вашей стороне.

Сара повернула ручку в форме головы старика и вошла в маленькую гостиную. Здесь мебель не была накрыта чехлами. Она нажала на кнопку выключателя, и вспыхнувший свет открыл ей винтовую лестницу в углу, полускрытую двумя глубокими креслами и столиком. Поднявшись по лестнице, Сара попала на верхний этаж усадьбы, на скромную площадку, куда выходила единственная дверь. Комната, в которую она вошла через эту дверь, освещалась сумеречным светом, проникающим через окно. Это оказалось то самое помещение, где не были закрыты ставни.

Сара попала в спальню со стенами, обтянутыми темно-зеленой тканью и украшенными пейзажами. Исключение составляла оставшаяся белой стена напротив широкой кровати с балдахином. На туалетном столике Сара обнаружила две щетки для волос, тюбик губной помады, косметичку с пудреницей и целый набор кисточек для губ и глаз. Рядом с баночкой тонального крема стоял флакон духов. Запах поразил Сару, словно удар кулаком: тот самый, который она почувствовала в машине своего отца.

Значит, она была на верном пути. Почувствовав прилив сил, Сара осмотрела гардероб, где нашла висящие на вешалках платья и несколько пар брюк. На полках лежало женское нижнее белье, сорочки и свитера. На одном из двух ночных столиков возле кровати лежали карманный фонарик, блистер с таблетками снотворного и труд по генеалогии, часто читаемый, судя по состоянию его переплета.