Поездка на пароме, вероятно, самое приятное из городских развлечений. На палубе довольно прохладно, несмотря на тридцатиградусную жару. Над головой то и дело стремительно проносятся полицейские вертолеты. Издалека открывается Статуя Свободы, неспешно проплывает остров Эллис, называвшийся некогда «вратами эмигрантов». Здесь в 1892–1943 годах располагался иммиграционный центр США, где иммигранты пережидали карантин, прежде чем въехать на территорию Штатов.

Паром сейчас буквально изнемогает под натиском растущего населения Статена. Когда-то самый малонаселенный район, остров быстро заселяется, пустыри застраиваются.

Такие разные и неповторимые, все районы тесно связаны тоннелями, мостами, железной дорогой, метро. Связать их политически гораздо труднее. Каждый район претендует на главенствующую роль.

В 60-е годы ропот протеста против центральной власти перешел попросту в рев. Отцы города совершенно не интересовались нуждами своих подопечных. Улицы пришли в упадок, мусор не убирался, росли насилие и грабежи. Только местные общественные комиссии пытались что-то сделать с ужасными трущобами Браунсвилла в Бруклине, усилить полицию хотя бы в тех районах, где беззаконие переросло все мыслимые границы, перевооружить пожарную охрану города…

Сейчас местные органы с успехом продолжают командовать на местах. Бывает, всплески гипертрофированного самолюбия перехлестывают через край. У общины размером с квартал может быть свой собственный журнал, своя униформа для вооруженной охраны, собственные политики, общественные и культурные деятели. Собрания комитетов и кварталов занимаются проблемами безопасности и чистоты улиц. Попробуйте обругать в газетной статье манхэттенских тараканов – и вас обвинят чуть ли не в предательстве. И такое бывает…

На углу Шестой авеню и Сорок Пятой улицы я заметил яркие щиты с надписью «Волмер ассошиэйтс» и открытые люки. Представительный мужчина – ирландец, как потом выяснилось, – нимало не смутившись, помог мне забраться в люк и посмотреть, что там, внизу, делается. Так я ненадолго оказался под манхэттенскими мостовыми.

В той самой точке работали Дейв Корниш и Эд Молони – специалисты по подземному хозяйству Манхэттена, знатоки хитросплетений ходов, магистралей, тоннелей, каналов и кабелей, извивающихся под улицами. Их задача – поддерживать все это хозяйство в рабочем состоянии. Они отлично знают подземный этаж города, где постоянно кто-то что-то копает и строит, и умеют ходить по лабиринтам, зачастую превосходящим по запутанности те, что наверху…

Спустившись по металлической лесенке, я оказался в начале длинного извилистого коридора, по стенам которого шли сотни, нет, тысячи всевозможных цветных проводов разной толщины. Под ногами ничего не хлюпало.

– Что за знак начертан на стене? – первым делом спросил я Дейва. – «Копать – наш долг»? Это девиз фирмы «Консолидейтед Эдисон», наших коллег. Мы вместе следим за подземными коммуникациями, обслуживаем водопровод, канализацию, метрополитен. Самая привычная для нас работа – искать место для еще одного телефонного канала, газо– или паропровода. Работать приходится, как ни странно, часто вслепую. В документах указывается электропроводка или канализационный сток, но не даются точные координаты ни по горизонтали, ни по вертикали.

– А люк?

– Он только покажет вам, где сама линия, но вовсе не ее направление. Приходится работать методом тыка и уповать на чутье… Фирмы, которые уже отошли от дел, выбрасывают документацию. Улицы переносили с места на место, каналы и протоки засыпали, тоннели рыли, а потом бросали. Однако некоторые наши находки отражают богатую историю города. У подземных русел находят корабли позапрошлого века. Попадаются кости индейцев, таинственные подземелья и бог еще знает что…

– Раз мы с бригадой работали в центре, тянули кабель, – рассказывает Молони, – и нашли в шурфе пучок черных волос в фут длиной. Уверен, что то был не ворс от швабры. Мы не стали смотреть, прилагался ли к волосам еще и череп… Вообще, лучше этим не интересоваться.

Огромный опыт подземной работы дал этим ребятам какое-то «шестое чувство».

– Мы будто чуем, на что наткнемся там, внизу, – говорит Молони. – Знаем, как глубоко лежат телефонные провода и как в старину искривлялись водостоки.

Знают они и то, где расположены выдолбленные стволы деревьев, которые старая водопроводная компания «Аарон Бэрр» использовала вместо труб в начале 1800-х годов, где проходят старые кирпичные канализационные канавы, забитые теперь известью, которая разлагается, едва попав на воздух. Знают, где лежат старые, покрытые асфальтом трамвайные пути, проходившие некогда по проспектам с севера на юг, и где уходят в никуда заброшенные широкие тоннели…

– Хотите короткую историю? Было это в 1870 году, за тридцать четыре года до открытия городского метрополитена. Изобретатель, юрист и издатель Альфред Эли Бич тайком прорыл тоннель диаметром девять футов под кварталом Бродвея рядом с ратушей. Люди Бича работали ночами, чтобы избежать уплаты налогов Уильяму Твиду, который распоряжался в те годы в городе, как в собственной вотчине. Когда тоннель закончили, Бич заявил об этом публично, устроив огромный прием, во время которого его единственный двадцатидвухместный вагончик ходил по тоннелю туда-сюда, движимый силой пара. Просторный зал ожидания был красив – диванчики, картины, пианино, бассейн с золотыми рыбками…

Однако план Бича расширить свою показательную линию до размеров подземки, идущей через весь Манхэттен, был раскрыт: коварный Твид пронюхал о его дерзости. Пока храбрые ньюйоркцы развлекались поездками со скоростью 50 миль в час за четверть доллара с брата, покровитель Твида, губернатор Джон Хоффман, наложил вето на билль, дававший подземке легальный статус. Вскоре Хоффмана переизбрали, а Твида посадили за взятки, но к этому времени публика и те, кто поддерживал Бича, утратили интерес к чуду. Тоннель законсервировали. Народ позабыл о нем и вспомнил, лишь когда бригада рабочих, строившая метро к ратуше, обнаружила тоннель в 1912 году. На рельсах все еще стоял округлый вагончик, покрытый пылью…

– Есть и современное продолжение той же темы – грандиозный подземный проект, тоннель на шесть путей – «южная манхэттенская магистраль». Он закупорен ныне с обоих концов. Магистраль забросили в конце 60-х годов, после того как был прорыт тоннель метрополитена на улице Кристи, – говорит Эд Молони.

– Дейв, как бы выглядел срез улицы, появись возможность такое сделать?

– Копать улицу в Манхэттене и не потревожить подземные коммуникации – тонкая работа. Сточная канализация обычно проходит на самой большой глубине. Чуть повыше сплелись водопровод, газо– и паропроводы. Ближе всего к поверхности лежат электропроводка, телефонные кабели, нередко вмурованные в бетон. Пневмотрубы, ранее использовавшиеся городской почтой, полицейские и пожарные системы тревоги, вентиляционные шахты метро, каналы – все это спуталось самым причудливым способом.