Главный вопрос для исследователей Канар – как гуанчи попали на острова, если до сих пор не обнаружено никаких следов их мореходных навыков?

– Ваше мнение, профессор?

– Долгое время считалось, что у древних обитателей архипелага не было ни лодок, ни плотов, а следовательно, исключалась возможность даже каботажного плавания. Говорили о некоем «табу» моря, об отсутствии строительного материала на островах. Есть и теория, по которой канарцы – часть сахарского племени, насильно выселенного карфагенянами на пустынные острова…

Но, читая хронику Леонардо Торриани, мы отметили, что сведения об отсутствии в прошлом у канарцев плавсредств – неверны. А недавние исследования на Гран-Канарии позволили установить, что на островах есть наскальные рисунки, где представлены несколько типов древних судов. Одни из них похожи на корабли скандинавских петроглифов и одновременно на суда, изображенные на скалах Нубийской пустыни и на вазах додинастического Египта. Другие пока не поддаются идентификации.

После музейного полумрака даже вечерний свет больно резанул по глазам. Мы долго стояли в переулке, приходя в себя после той лавины фактов, событий, имен, что свалилось на нас в стенах Канарского музея. Медленно побрели по улочкам, заглядывая в лавки и магазинчики не без умысла – нам нужны были типажи сегодняшних канарцев. Чтобы сравнить их с теми – древними. Ведь, если верить некоторым ученым, в частности, Л. Грину, на островах встречаются еще настоящие гуанчи.

По общепринятой версии, в войне с колонизаторами, длившейся до конца XV века, количество канарцев сократилось с 20 тысяч до 600 человек. Сражались они с величайшим мужеством. Но обнаруженные «нетронутые» манускрипты, в подлинности которых теперь уже никто не сомневается, сообщают, что политика искоренения населения архипелага проводилась далеко не так интенсивно, как принято было считать. Так, например, некоторые вожди гуанчей, яростно боровшиеся против завоевателей в течение многих лет, оказывались вдруг в лагере испанцев, заключали с ними союзы, почитались вместе со своими подданными как соплеменники испанцев…

Церковь видела в жителях островов будущих христиан и потому достаточно милостиво к ним относилась.

Сколько канарцев уцелело после завоевания, сказать трудно. В начале войны число воинов составляло 5–7 тысяч человек, а все население Гран-Канарии равнялось 20 тысячам. В XVI веке численность жителей на острове определялась 10 тысячами, из них половина была чистокровными островитянами, а остальные – метисами.

Испанский антрополог М. Фюсте сделал доклад на V Меж-дународном конгрессе по древнейшей и древней истории в Гамбурге, посвященной проблеме сохранения у современного населения черт древних жителей. Он обследовал в Канарском музее 958 черепов, около 400 полных скелетов и 362 современных канарца. Ученый сделал вывод: у сегодняшних жителей стойко сохраняются основные элементы расового комплекса населения, жившего до захвата островов. Важно то, что эти признаки обнаруживают не спорадически, а являются устойчивыми.

…Быстро темнело, мы торопились на вечерний автобус в Балито-Бич, но тем не менее успевали заглядывать в лица прохожим. Симпатичные лица – вот, честно говоря, и все впечатления. А по дороге домой подумалось: действительно, многие народы, известные нам из истории, больше не существуют. Нет вавилонян и ассирийцев, лигуров и готов, этрусков… Нет древних крымских готов, греков и римлян. Но гибель народа еще не означает физического исчезновения его представителей. Для гуанчей, говорят ученые, это лишь частичный переход от одного антропологического типа к другому. Значит, можно говорить о коренном населении Канарских островов как о живом народе, изучать его?

Сегодняшние канарцы и не подозревают, как много крови гуанчей течет в их жилах!

Любимая птичка островов

Памятник гуанчам

Черный бриллиант в ожерелье Канар

У каждого из нас были в детстве свои острова. Кто-то мечтал о Новой Гвинее, потому что там жил и изучал папуасов наш соотечественник Миклухо-Маклай. Кто-то представлял себя на месте Робинзона Крузо на далеком острове Хуан-Фернандес. А у меня в детстве появились Канарские острова – там жили загадочные гуанчи, росло драконово дерево, порхали вьюрки-канарейки и бегали бардинос – огромные местные дворняги…

Эту страсть к Канарам я пронес через всю жизнь, написал не одну книгу об островах, не раз бывал на Гран-Канарии, но вот о Лансароте и Фуэртевентуре даже мечтать не смел…

Между тем этот остров лежал передо мной во всей своей утренней красе – местами черный, как оникс, от вулканического пепла, местами зеленоватый, как малахит, из-за полей агавы и кактусов, а кое-где желтый, как агат, от налетевшего из Сахары чистейшего и мельчайшего песка…

Притяжение Лансароте

Остров освоили туристы, как только здесь научились опреснять воду: позаимствовали опыт в Израиле в 60-е годы. Новые отдыхающие – немцы и англичане – язвили: «Пилот нашего самолета промахнулся мимо аэропорта и сел где-то в лавовой пустыне или вообще на Луне». Но вскоре шутить перестали: поняли, что попали в рай. Своеобразный. Не похожий на настоящий, но рай. И с тех пор туристов здесь – полтора миллиона в год, а кроме перечисленных едут ирландцы и все скандинавы.

Наверняка существует несколько ключевых слов для этого острова, третьего по величине в архипелаге Канар: вулканы, соль, алоэ, Цезарь Манрике… Ну и кактусы. Вулканов здесь добрая сотня, а кратеров и того больше – триста! И это на 800 кв. км площади острова. Они, конечно, не такие активные, как, скажем, Этна, но иногда «взбрыкивают» – раз этак в триста лет. (Последний раз взорвался в 70-х вулкан на острове Пальма.)

Соли здесь тоже много. Добывается из морской воды и зрелище это красивое: разноцветные озерца, которым дают окраску микроорганизмы, радуют глаз на побережье. На католический праздник Тела Господня здесь вместо цветов выкладывают узоры из цветной соли!