– Понятно. Значит, мне в танк нельзя, я командир. А тебе можно, хоть ты и комиссар. Пусть временно, до подхода основных сил, но комиссар.

– Правильно, Никита Алексеевич. Вот потому мне и положено быть впереди.

Ишь ты, даже по имени-отчеству назвал. А ведь сколько ни договаривались, всё «товарищ лейтенант» да «товарищ лейтенант». Но, по сути, он прав.

– Ладно, комиссар, убедил. Иди с Елагиным, он технику нутром чует. Времени у вас немного, постарайся хоть как-то экипаж сколотить. Если с мехводом будут проблемы, забирай Елагина. Авось один день мы продержимся, а там, надеюсь, и наши подойдут. Да, настрой рацию на нашу волну – я продиктовал цифры. – Ваш позывной «Тигр». Всё, товарищи командиры, разбежались.

– Никита Алексеевич, а почему «Тигр»?

– Потому что ходит в одиночку, но кусается больно.

Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Белый отправился к своим позициям, Рамон к танку, а я в ДОТ. Принял доклад у Зимина. Записал о ночной вылазке в «боевом журнале». Потом, уже привычно, подстроил окуляр под себя и оглядел местность впереди. Теперь, после того что я увидел своими глазами, можно было собой гордиться. Немцев мы пощипали изрядно. С другой стороны, судя по приготовлениям, утром тут такое начнётся!

Вот действительно, если подумать, что держит здесь немцев? Ответ – ДОТ. А почему они не уходят? Потому что тут можно переправить танки. Но, как я и начал предполагать вчера, они могут переправить сюда пехоту. И не взвод-два, а хоть батальон. А у меня даже роты нет, включая гарнизоны. Вот уверен – завтра они будут нас бомбить и обстреливать издалека. И под шумок переправятся в стороне.

Вместо того чтобы траншеи вдоль гребня копать, надо было окружить кольцом обороны собственно ДОТ. При угрозе обхода гарнизон левофлангового укрепления с отделением прикрытия отвести сюда. И держаться. Держаться сколько сможем. А наши орудия и пулемёты будут держать переправу. И почему я не додумался до этого вчера? Опыта мало! А я-то ещё гордился умением схватывать обстановку с ходу. Времени у нас часов до девяти, максимум. В это время немцы, скорее всего, начнут атаку.

Зря я рассчитывал на немецкий ordnung – лично для нас порядок нарушили. В 5.45 Белый доложил, что на нас идёт волна бомбардировщиков. По подсчётам наблюдателей, опять до полусотни машин. Вскоре их наблюдал и я. Шли немцы неторопливо, как на параде. Девятка за девяткой. Вот одна отвалила влево. Ещё одна вправо. Ясно, будут долбать пулемётчиков. Остальные так же неторопливо начали строить карусель у нас над головой. Вот гады!

Я так увлёкся, беззвучно кроя матом пикировщики, что не заметил, откуда на них свалились наши истребители. Их было шестеро. Ещё шестеро наверху гоняли «мессеров». Аж дым стоял. В прямом смысле: четыре «юнкерса» завалили с первого захода, да и наверху немцам было нехолодно. Через пару минут я понял, что ору в голос. Забыв обо всём, комментирую, что твой обозреватель на футбольном матче. А весь мой гарнизон с удовольствием слушает.

Да, я там много наговорил. Часть они вряд ли поняли, такой жаргон появится лет через сорок. Как у того боцмана из Новикова-Прибоя: в бога, душу, мать и тринадцать апостолов поимённо. Но общий смысл уяснили. Слегка успокоился, но рассказ продолжил. Это же я хоть что-то вижу, а остальные как в гробу. Пусть этот гроб и спасает нас раз за разом. Так что пусть послушают, только эмоций чуть убавил. Всё-таки командир, неудобно как-то. Хм, если судить по довольной физиономии моего ординарца, авторитет я не только не уронил, но ещё и прибавил.

В принципе, понятно. Интеллигентный лейтенант, эрудит и полиглот – это не совсем то, что нужно для спокойствия русского солдата. А тут совсем другое дело: командир может по-немецки, а может и на родном командном, он же матерный. Значит, свой, значит, не подведёт. А «лаптёжники», сваливая бомбы куда попало, уходили к себе. Наши ястребки, если не ошибаюсь, поликарповские «И-185», доклёвывали их на ходу.

Про трофейный танк и его новый экипаж я вспомнил только тогда, когда Елагин доложил о прибытии.

– Ну, как там, Иван Митрофанович? Успели что-нибудь?

– Так точно, товарищ лейтенант. Комиссар – настоящий танкист, всё с одного разу понимает. И механика нашёл, из артиллеристов. Тягач водил. Не самый, конечно, знающий мехвод, но сумеет. И башнёр тоже ничего. А стрелок-радист вообще хороший. В рации, может, и не очень, но стреляет знатно.

Ишь ты, уже и заговорил мой зампотех как танкист: мехвод, башнёр, стрелок-радист. Молодец, комиссар. Отправил его вниз, к дизелям и фильтрам, а сам начал вызывать Рамона.

– Тигр, Тигр, здесь Кит. На связь.

Повторить пришлось раз пять, пока мне ответили. И первые слова, которые я услышал, предназначались точно не мне.

– …свой будешь давить, пока не научишься! Аккуратно и быстро! Кит, Тигр на связи.