– Уйди! – крикнула на нее Людмила. – Иди в первый салон – вызывают!

Таня все с там же изумлением во взгляде и нашатырным тампоном в руке вышла в первый салон. Зеленая кнопка горела над первым рядом.

– Я слушаю, – подошла Таня. – Вы вызывали?

– Да, да! – быстро повернулся к ней тот самый «заяц». «И костюм-то у него заячьего цвета, – усмехнулась Таня, – серый». – Это я вызывал. Понимаешь, миленькая, – поднялся он, – горло пересохло, а в Аэрофлоте, я слышал, даже «зайцам» воду дают. Верно?

– Верно, – рассмеялась Таня.

– А это что? – увидел Петр Панфилович в руках у бортпроводницы вату. – Фу! – вдруг услышал он резкий запах аммиака. – Так вы, милая, решили, что мне дурно? Ха, это мне дурно, вы обратили внимание? – повернулся он к своим соседям. – Нет, я подозреваю, что эту ватку она несла тебе, Ниночка…

– Инна, боже мой! – с нотками раздражения поправила его девушка. – Вы меня так переименуете, что придется менять метрику…

– Ну, – с сомнением сказал Петр Панфилович. – Тебя переименуешь, пожалуй. Таких, как ты, в нашей системе снабжения к орденам представляют.

– За что? – спросила Инна.

– За умение огрызаться, разумеется, – не очень вежливо объяснил Петр Панфилович.

– Хам, – сказала она и отвернулась.

– Вот, – разозлился вдруг Петр Панфилович. – Не успел слова сказать, а тебе уже ярлык. Хам! Да если я «заяц», то по несчастному случаю. И вообще, – выбрался он в проход, – я обращаюсь в официальном порядке, – он взял Таню под руку – пре доставить мне в самолете другое место. Убежища прошу. От этой особы…

– Если хотите, – сказала Таня, сдерживая улыбку, – я провожу вас на диван. Там, в хвосте, у нас…

– В хвосте? – переспросил Петр Панфилович. – Покорнейше благодарю. Я никогда не был в хвосте, по этому и живу всегда с премиями. И вообще – я сам найду место, – решительно отодвинул он бортпроводницу с дороги.

Но тут на его пути встал майор. Он уже успел разобраться в своей ошибке, выглянув в иллюминатов еще раз: горел не четвертый, а третий двигатель, от него и шел тогда дым, но сейчас пожар летчики потушили, а двигатель, естественно зафлюгировали. Значит и на левой плоскости та же картина – зачем все это видеть пассажирам? Сидеть надо на местах и ждать посадки.

– Постой, товарищ. Я кое-что в авиации понимаю и знаю, что ходить по самолету в полете запрещено.

– Как так? – удивился Петр Панфилович. – А если я, к примеру, в туалет?

– Пожалуйста, – указал майор на дверь за его спиной. – Вы у него и стоите.

– А я хочу посидеть на диване! – повысил голос Петр Панфилович, – Мне, может, здесь душно.

– Вот ваш диван, – подтолкнул майор Петра Панфиловича к его же креслу.