Книги

Особо опасная преступница

22
18
20
22
24
26
28
30

На столе рядом с письмом лежала маленькая цепочка с серебристым камнем не ней.

— Давай помогу, — Калеб расстегнул замок на цепочке и, убрав мои волосы, закрепил амулет на шее.

— А тебе даже идет, отметил парень.

— Спасибо, — растерянно произнесла я.

— У тебя глаза слипаются, иди поспи, а я пока приготовлю обед.

— Хорошо, спасибо.

И я поднялась в свою комнату и, едва голова коснулась подушки, заснула. На этот раз без сновидений. Лишь просыпаясь, я почувствовала какое-то беспокойство. Словно где-то вокруг скользил туман, стараясь подобраться ближе ко мне. Он клубился где-то за невидимым куполом и не мог пройти сквозь него. Я зажмурилась, а туман пропал.

В этот раз проснулась я бодрая.

Внизу по традиции шел вкусный запах. Я вошла в кухню, где хозяйничал парень.

— Ты любишь готовить?

— Ну, у меня неплохо получается, — ответил оборотень, улыбнувшись, — Кроме того, мне хотелось тебя чем-то порадовать. У тебя были сложные деньки.

— Спасибо, — я была очень благодарна парню за его заботу.

— Как твой сон?

— Никаких кошмаров.

— Отлично, Варис еще не приехала, поэтому обедать будем без нее. К твоему вниманию предлагаются: паста «мафара», курица с грибным соусом, салат и фруктовая тарелка. Парень ловко достал курицу из духовки и поставил на середину стола. Пасту оборотень разложил по двум тарелкам и налил по бокалам апельсиновый сок.

— Прошу к столу, — и он шутливо поклонился.

— Как много всего, аж глаза разбегаются, и слюнки от запаха текут!

— Моя мама, когда мы попали в мир людей пошла на кулинарные курсы. Ее было не остановить. Европейская, азиатская, восточная кухни. Десерты. Она пропадала на этих курсах постоянно, а мне одному было скучно дома, вот я и напросился с ней. Иногда она давала мне немного ингредиентов и позволяла готовить вместе с ней. Потом я начал помогать ей дома. Папа сначала смеялся, но с удовольствием уплетал все, что я готовил. Так это вошло в привычку. Когда мама и папа много работали, шеф-поваром становился я.

— Наверное, они очень гордятся тобой.

— Ну, есть поводы для гордости, а есть и для расстройства.