— Я сказал нет. Только не снова.
Марк опешил и выпустил его рукав.
— Снова? — повторил он.
— Сегодня я и так весь день провел с полицейскими и рад, что наконец-то отвязался от них.
— Полиция уже была здесь? — Марк указал на вход в «Пляж». — В бюро?
— Конечно, посмотрите внимательно на мое лицо. — Мужчина снял с головы капюшон. — Вы меня не узнаете?
«Узнаю, но не знаю почему».
— Вы не смотрели сегодняшние новости?
— Нет, а что?
— Счастливчик. Тогда вас миновала история Юлии.
— Юлия?
— Девочка-самоубийца в бассейне Нойкёльн. — Мужчина снова натянул капюшон и, сгорбившись — как это обычно делают высокие мужчины, — направился к своей машине на обочине.
Марк остался стоять и почувствовал, что с незнакомцем уходит еще одна частица его жизни.
— Что с ней случилось? — крикнул он мужчине вслед. — Скажите мне, что произошло?
Держась за ручку дверцы, мужчина в последний раз обернулся и посмотрел на него усталыми глазами, полными глубокой печали, какую Марк редко видел.
— Я не сумел предотвратить это еще раз, черт возьми, — сказал он и пнул колесо своего автомобиля. Его голос потонул в шуме уличного движения. — Юлия спрыгнула.
18
То, где человек черпает силы, является одновременно и его самым слабым местом. Это собственная семья. Не зря в мафиозных кругах часто убивают не самого врага, а всех тех, кто что-то для него значит: родителей, друзей, жену и, конечно, детей. Прежде всего детей, они ахиллесова пята мужчины. Особенно если это дочери, как у Кена Зуковски. Две из них, пяти и семи лет, ранним вечером играли в саду с листвой, собирали в маленькие кучки и обсыпали ею друг друга. Самой младшей приходилось смотреть на сестер из окна, сидя на подоконнике в теплом халате. Она была простужена и поэтому осталась в тепле дома. По крайней мере, так предполагал Бенни, который наблюдал за домом Зуковски с обеда. Между тем стемнело, но на всех этажах еще горел свет.
«Осталось недолго…»
Бенни в последний раз взглянул на смятый листок в руке; список, который он составил в последние дни нахождения в клинике. Ему пришлось писать его восковыми карандашами, потому что пациентам не разрешалось иметь острые предметы. После медобследования, когда было принято решение о его выписке, он так часто разворачивал и снова сворачивал листок, что тот начал рваться по линиям сгиба. И вот Бенни был всего несколько дней на свободе, а два из десяти имен в списке уже оказались вычеркнуты.