Книги

Осколок

22
18
20
22
24
26
28
30

Первая: нежелание принимать. Вторая: сильные эмоции. Третья: поиск себя, освобождение. Четвертая: новое отношение к себе и окружающему миру. Марк знал эту классификацию. В его служебные обязанности входили в том числе и разговоры по душам с пришедшими к нему в офис, а эта схема помогала ему лучше понять ситуацию детей, которые потеряли на улице кого-то близкого. Однако на себя он эту схему примерять не хотел.

— Я не отрицаю смерть Сандры, — запротестовал он.

— Но хотите вытеснить это воспоминание!

— Я думал, это и есть тот путь, который вы предлагаете, профессор? Забыть!

Бляйбтрой подошел к нему и встал рядом у окна. На улице было ветрено, и брезентовый навес на строительных лесах прогибался внутрь под порывами ветра.

— Возможно, это прозвучит парадоксально, — сказал главврач. — Но прежде чем забыть, необходимо вспомнить. Поэтому, я боюсь, нам придется еще раз вместе пройтись по всем обстоятельствам аварии.

— Зачем? — Марк обернулся к нему.

— Чтобы не упустить никаких обрывочных воспоминаний, которые позже начнут прорастать из вашего подсознания, как сорняки. — Бляйбтрой положил руку, покрытую старческими пятнами, Марку на плечо, и неожиданная близость ненадолго переломила его инстинктивную оборонительную позицию.

Первая фаза. Отрицание. Вытеснение.

9

Они снова сели.

— Особо рассказывать нечего. Мы возвращались с небольшого семейного праздника на вилле ее отца, когда все случилось.

Бляйбтрой подался вперед.

— По какому случаю было торжество?

Ветер за окном так сильно сотрясал строительные леса, что скрип и треск были слышны даже через звуконепроницаемые стеклопакеты. Марк вздохнул.

— Сандра получила крупный заказ на новый сценарий. Она была актрисой и сценаристом, но вы это и так знаете.

Он беспокойно поерзал на диване. Сандра всегда подтрунивала над Марком, что он такой непоседа. В кино он не мог спокойно высидеть и одной сцены.

— Это был бы ее первый сценарий для кинофильма, американцы были готовы заплатить огромные деньги, и мы отметили это с ее отцом.

— Профессор Константин Зеннер?

— Хирург, да. Он… — Марк запнулся. — Он был моим тестем. Вы наверняка знаете клинику Зеннера.