Вот как, вечерние газеты, оказывается, уже вышли. Что-то рановато сегодня.

— А знаешь, кого именно они убили?

— Не знаю. И, откровенно, знать не хочу, — скрестил он руки на груди, отчего его запонки красиво заиграли в отражении светильников.

— А зря. Убили они рецкого горца. Учитывая, сколько в городе рецких стрелков и егерей сейчас, то Ночная гильдия может нарваться на вендетту по всем правилам.

— По каким это правилам? — фыркнул он.

— Вырежут всех. До седьмого колена, — сказал я с серьезной мордой.

— Кто же такое допустит в Будвице? — спросил он с хорошо скрываемым испугом.

Слава о рецких горцах далеко бежит. И чем дальше, тем страшнее о них рассказывается. Вот что значит пятьсот лет подряд в боях пленных не брать.

— Ты забыл, как называется королевская комиссия? Так я напомню. Чрезвычайная. И она вправе отдать приказ о чрезвычайных мерах. Террористический акт, который сотворили твои подопечные, покусившись на жизнь королевского комиссара, вполне подходит под определение «пособничество врагу» в военное время. Фронт, между прочим, всего в трех часах езды на паровозе отсюда.

Посмотрел на его ошарашенное холеное лицо и усмехнулся:

— Но лично я могу горцев и остановить… как их вождь. Если мне головой выдадут Лося живого и способного членораздельно разговаривать. И с ним заказчика ночного теракта. Остальные лично мне неинтересны.

При этом я делал сознательные ударения на слово «лично».

— У вас ничего не получится, — твердо высказал он, придя в себя. — Это мой город.

— Еще как получится, — уверенно посмотрел я ему в глаза. — И в таком случае каждого, кто попадется с характерной татуировкой на запястье, будем ставить к ближайшей стенке и незамедлительно расстреливать. ЧК просто объявит Ночную гильдию вне закона. Тогда не только кровники из горцев, а каждая вами крышуемая проститутка сможет убивать вас безнаказанно, чтобы не отдавать вам половину своего заработка. И ей ничего за это не будет. Потому что вы станете вне закона вообще. Любого закона. А из города не выйти — он окружен войсками.

Обрисовав эти не радужные для него перспективы, я вынул из планшета и положил на стол постановление Чрезвычайной королевской комиссии по борьбе с саботажем и пособничеством врагу, на котором стояли все семь настоящих подписей комиссаров и нужные печати. Но не было даты.

Принесли кофе. Я к нему не притронулся, а Крон свой выпил залпом. И стал читать короткий, но не допускающий двойного толкования текст. Особенно в той его части, где говорилось о запрещении остальным подданным короля и гражданам империи, в том числе и родственникам, предоставлять членам Ночной гильдии «кров, хлеб и воду» под угрозой смертной казни.

Я же играючи вертел в пальцах химический карандаш, действуя ему на нервы.

— Могу поставить дату прямо сейчас, — произнес я с доброй улыбкой, когда он прочитал документ об объявлении Ночной гильдии вне закона. — И даже дать вам полчаса форы убраться отсюда. Вы этого хотите?

— Нет. Не хочу, — сказал он после некоторого раздумья. — И по поводу дым-глины скажу, что в армии ее не будет, если вы действительно даете нам карт-бланш на расправу с ее распространителями.

Ага… Успела, значит, Маара с ним переговорить.