Придётся убить всех, ведь я не могу терять людей, сейчас это непозволительная роскошь. Да и если подумать, эти чистильщики вряд ли обладают большим объёмом информации, они, вероятнее всего, просто исполняют приказ. А вот важные шишки из Екатеринбурга — это другое дело, у них можно выведать много полезного.

Я прошу закрепить взрывчатку на мощной сосне таким образом, чтобы она рухнула на дорогу в нужный момент. А пока СБшники копошатся, приказываю остальным спрятаться и ни в коем случае не вставать перед Элианом.

Сонный алхимик быстро приходит в себя, когда узнает, что ему предстоит сделать. Это тебе не на кроликах эксперименты проводить, тут встаёт вопрос морали. Но мне удаётся убедить его, что он «право имеет», ведь в противном случае, погибнут наши люди, в том числе и сам Элиан.

Мы прячемся за деревьями, а Элиан остаётся в канаве у дороги. Если всё пойдёт по плану, то сперва алхимик активирует куб, а уже затем должна будет рухнуть сосна. Мы же с бойцами выйдем из засады раньше времени только в том случае, если противники попытаются свалить. Но такое возможно только в теории, например, если одна из машин сильно отстанет, либо не сработает взрывчатка.

Дорога извилистая, и кортеж не сможет ехать быстрее ста тридцати километров в час при всём желании. Этого должно хватить, чтобы привести в действие мой план. В крайнем случае мы просто расстреляем их разрывными и добьём выживших бронебойными. Два десятка автоматов должны справиться без особых сложностей.

Проезжают редкие машины с гражданскими в салоне, и, наконец-то, я слышу рёв мощных движков — противник приближается. Бойцы снимают с предохранителей автоматы, я украдкой выглядываю из-за дерева, а Элиан дрожащими руками готовится активировать куб. Меня немного тревожит, что алхимик может запнуться или чихнуть, убив всех нас… Всё-таки куб — слишком опасное оружие, от которого невозможно защититься.

Первый «Гелик» выглядывает из-за поворота, я рукой показываю Элиану, что можно приступать. Проходит ещё секунд пять и взрывается заминированное дерево. Оно падает немного не туда, куда планировалось, задевая ветками алхимика, но всё же дорога оказывается перекрыта, а Элиан перетерпит.

Куб полностью раскрывается, становясь похожим на блюдце, и первая машина съезжает в кювет ещё до того, как успевает доехать до дерева. Я не особо переживаю, ведь согласно расчётам Элиана, площадь действия куба с лихвой покрывает не только обочины, но и несколько сотен метров в обе стороны.

«Гелики» разбредаются кто куда: в основном все съезжают на обочину, ибо мёртвые водители облокачиваются на руль, поворачивая его чаще всего влево; но находится и те, кто всё-таки доезжает до дерева. По округе эхом разносится грохот от ударов и звон бьющегося стекла. В какой-то момент я чувствую запах бензина, выливающегося на асфальт.

Постепенно всё затихает. Я выхожу из-за укрытия и громко говорю:

— Вырубай! Теперь наша очередь.

— Ваше Благородие, действуем согласно плану? — уточняет Пётр Николаевич.

— Да. Сперва добиваем бронебойными, чтобы наверняка, а потом начинаем обыскивать.

— За дело! — командует начальник.

— Надеюсь, обойдётся без сюрпризов, — шепчу я.

— Не волнуйтесь, Ваше Благородие, — подбадривает меня Розалия. — Вы придумали отличный план.

— Хочется в это верить…

Меня не покидает ощущение, что всё складывается слишком просто, и речь не только про засаду, но и про революцию в целом. Велика вероятность, что протестные настроения подавят, и нам придётся прибегнуть к партизанским методам. Не хотелось бы накачивать повстанцев оружием и только потом входить в город, но я чувствую, что в каких-то городах это неизбежно.

Отбрасываю негативные мысли и поднимаюсь на дорогу. Никаких признаков жизни: покойники замерли и не думают шевелиться — так и должно быть, но прострелить им бошки лишним не будет.

Под звуки выстрелов я прохожу мимо покорёженных «Геликов», Розалия следует за мной. Вдалеке едет старенькая «Тойота», но она разворачивается сразу, как только её водитель понимает, что здесь происходит. Скорее всего, это обычный гражданский, который не несёт никакой угрозы, поэтому я не позволяю паранойе повесить дополнительный грех на мою душу, там и так уже вешалки заканчиваются.