Хор принялся раскачивать изгибы варпа своей молитвой. По залу пополз ментальный холод, и люди в толпе застонали — кто-то от страха, кто-то от непроизвольного всплеска эмоций.
Коммодус Вок поднялся со своего места с помощью мрачного Хелдана и прошаркал ко мне. В качестве уступки лорду Роркену за разрешение провести этот обряд я согласился, чтобы монодоминант тоже принял участие в аутосеансе. К тому же риск и в самом деле был значительным. А два ума всегда лучше, чем один. А если по правде, то было здорово, что ментальная мощь этой старой рептилии оказалась на моей стороне.
— Убрать стазис-поле, — сказал я.
Стенание астропатов стало громче. Когда призрачное поле угасло, мы с Воком сняли перчатки и прикоснулись к липкому, лишенному кожи лицу еретика.
… Завеса варпа раздвинулась. Вокруг меня клубился призрачный белый дым, похожий на пух. В ушах звенели вопли бесконечности… вопли миллиардов и миллиардов душ, брошенных там…
… Вспыхнул синий свет, подобный грозовым молниям. Обрушился звук, в котором смешались грохот землетрясения и григорианский хорал давно сгинувших храмов. Донеслись запахи древесного дыма, ладана, морской воды, крови…
… Меня обступила вселенская пустота, столь полная и бесконечная, что мой разум оцепенел. Впрочем, это наваждение отступило практически мгновенно-достаточно быстро, чтобы не унести с собой мой рассудок…
… Еще одно мгновение. Красные вспышки. Столкновение галактик, колеблющееся пламя. Души пронзали Имматериум подобно кометам. Из-за непрочной завесы пространства неслись голоса богоподобных чудищ…
… Мгновение. Океаническая мгла. Снова григорианский хорал…
… Мгновение. Зарождение галактик, заполненных зародышами будущих солнц…
… Мгновение. Холодный свет, древние эры… Мгновение…
— Грегор?
Я огляделся и увидел Коммодуса Вока. Я не узнал сразу его голос. Он казался более мягким, словно происшедшее усмирило дух престарелого инквизитора. Мы стояли на зеленом сланцевом склоне, под двойным солнцем, нагнетающим неимоверную жару. Хребты иссушенных гор вздымались на горизонте.
Мы пошли по гулкому сланцу в том направлении, откуда доносился шум экскаватора. Древняя монозадачная машина, с густо смазанными поршнями, зарывалась в склон скалы с помощью навесных лап, заканчивающихся совками. Из ее котла вырывался пар и дым, а извлеченный зеленоватый камень скидывался на ленту транспортера.
Мы прошли мимо этого и других экскаваторов туда, где сервиторы отряхивали и отчищали предметы, вытащенные из разрытого слоя, и осторожно укладывали их на подносы рядом с остальными находками.
За их работой присматривал Малахит. Здесь он был моложе, почти мальчишка, загорелый и крепкий от работы и постоянного пребывания на солнце. Он носил бандану, шорты и свободную рабочую рубашку. И вытирал пот со лба, оставляя грязные разводы.
— Я догадывался, что вы придете, — сказал он.
— Будешь сотрудничать? — спросил я.
— У меня мало времени на разговоры, — ответил он, наклоняясь, чтобы осмотреть предметы, только что положенные сервитором на поднос. — Надо работать. Через неделю, или около того, пойдут дожди, а здесь еще многое предстоит отрыть.
Он знал, кто мы такие, но тем не менее не мог полностью дистанцироваться от окружающей его реальности.