— Уберите оружие, и наш господин будет сотрудничать с вами, — добавил третий.
— Прикажи своим прихвостням заткнуться, — сказал я Молитору.
— Пожалуйста, инквизитор Эйзенхорн, — снова донесся из-под темного капюшона тихий голос третьего помощника. — Произошла глупая ошибка. Мы постараемся загладить свою вину. Уберите оружие.
Голос казался странно уверенным и, говоря за Молитора, проявлял удивительную властность. Впрочем, окажись я на месте радикала, так же могли бы действовать Эмос или Мидас.
— Забирай своих помощников и уходи, Молитор. Мы продолжим этот разговор сразу же после того, как я встречусь с лордом Роркеном.
Все четверо быстро удалились, и я убрал пистолет в кобуру.
Хирург подошел ко мне, покачивая головой:
— Этот человек скончался, сэр.
По запросу лорда Роркена старший экклезиарх судна предоставил в наше распоряжение огромную корабельную часовню. На судовых клириков ярость Верховного Инквизитора произвела очень сильное впечатление.
И хотя медики поместили изувеченное тело Малахита в стазис-поле, у нас оставалось мало времени, чтобы исправить вред, нанесенный вмешательством Молитора.
Лорд Роркен хотел было сам провести допрос, но вспомнил, что долг обязывает его вначале предложить это право мне. Отвергать мою кандидатуру значило бы поощрять нанесенное Молитором оскорбление, хоть бы Роркен и был Верховным Инквизитором.
Я ответил, что с благодарностью возьмусь за это поручение, и добавил, что знание всех аспектов дела превращает меня в наилучшего кандидата.
Мы собрались в часовне. Она представляла собой длинный зал с резными колоннами и мозаичным полом. Вихрь Имматериума, бушующий за бортом корабля, подсвечивал витражи, изображавшие победы Императора. В зале стоял гул от вибрирующих двигателей «Святого Скифуса».
Ряды скамей и поднятые над залом ложи были заполнены до отказа. Присутствовали все мои братья, включая Молитора, который просто не мог оставаться в стороне.
Вместе с Ловинком я прошел мимо нефов к приподнятому постаменту, на котором лежал погруженный в стазис Малахит. Вокруг помоста собралось почти тридцать астропатов, привлеченных из личного состава корабля и инквизиторских делегаций. Они о чем-то перешептывались, пряча свои бледные, оплывающие лица под капюшонами. Некоторые из них перемещались с помощью механических каркасов, снабженных колесами, некоторые восседали на носилках, несомых сервиторами. Ловинк отправился инструктировать их. Казалось, что он наслаждается возможностью покомандовать астропатами, которые в обычных условиях были куда выше его по званию. Ловинк не обладал должной силой, чтобы в одиночку проводить этот обряд; его возможностей хватало только для обычных психометрических осмотров. Но его познания в области моих способностей и опыта делали его ключевой фигурой в процессе объединения усилий многих астропатов.
Я посмотрел на жалкие, ободранные останки Малахита в мерцающем стазисном поле. Каким-то гротескным образом он напомнил мне о самом Боге-Императоре, вечно покоящемся в мощном стазисном поле Золотого Трона и укрытом до конца времен от смерти, уготованной ему Хорусом.
Ловинк кивнул мне. Астропатический хор был готов.
Я осмотрелся и нашел в толпе лицо Эндора. Он занял место возле Молитора, исполняя обещание внимательно следить для меня за этим выродком. Шонгард сидел почти в самом конце, пытаясь дистанцироваться от проступка своего собрата-радикала.
Брат-капитан Кианвольф вместе с парой своих внушающих ужас Космодесантников занял место позади алтарного экрана. Все они были облачены в силовые доспехи и вооружены штурм-болтерами. Они пришли не покрасоваться. Их присутствие было гарантией безопасности.
— Приступай, брат, — произнес лорд Роркен из своей ложи.