— Грешно, если человек спрашивает, ему не ответить, — спокойно отозвался старик. — А потом, вдруг кто хоть чего поймет.
— Самому-то тебе, с мудростью-то твоей, во дворце жить не охота? — поинтересовался Артем.
— Можно и во дворце, — улыбнулся Михаил, — только что же я, когда меня в острог повезут, сам про себя: «Мудрый Мишка…» кричать буду?
— Так, а может, и не повезут, ты же мудрый, — вставил Артем.
— Ты прикинь, мил человек, дворцы-то они за так не раздаются. Это же сколько голов надо срубить, сколько бояр подкупить, сколько врагов нажить, пока во дворце поселишься. Можно, конечно, и врагов всех перебить, да новые появятся. Дворцов-то на свете меньше, чем людей, в них жить желающих. В острог, может, и не повезут, только до скончания века тебе острог этот сниться будет, потому как вход в него прямо от выхода из дворца твоего начинается. Мне и здесь хорошо. Природа, вон, глянь какая. Чистый дворец, даже краше. Дом я себе справный поставил. А то, что по хозяйству хлопочу много, так во дворце да при дворе князя хлопот больше. Ты сам про то ведаешь. По мне, уж лучше самому себе щи варить, чем в княжеских хоромах врагам глотки грызть. Да и совесть чище.
— Ну а если здесь на тебя кто нападет? — спросил Артем.
— А кому я нужен? — изумился старик. — Жита у меня для себя немного есть. Ежели кто голоден, так я сам его накормлю. А кто с мечом да копьем города на щит берет, им у меня неинтересно. Нет у меня ни золота, ни камней драгоценных. А если дурные люди придут позабавиться, так у меня есть чем их встретить.
Артем посмотрел на старика и понял: этот встретит так, что мало не будет.
— Интересно, — ответил Артем, — а в ордене-то ты зачем тогда, раз все у тебя так хорошо и ничего не надо?
— А кто тебе сказал, что мне ничего не надо? — изумился Михаил. — Только золото да побрякушки мне не нужны. Когда пришел сюда, дом мне был нужен. Построил. Потом подворье потребовалось. Справил. Добрые люди помогли. Сейчас вот крышу перед зимой перекрыть надо. Только не надо мне власти для этого и сундуков с золотом. Топор нужен да времечка дней пяток. Только не хлебом единым жив человек. А вот того, что не хлеб, того, когда ты за золотом гоняешься, купец ли ты, боярин ли, мало тебе перепадет. Человек то получает, чего ищет. Ищешь денег — найдешь. Только вот хранить их за тебя Господь не обещал. Бели разбойник пограбит, не обессудь. Ты вот с Рункелем в Петербурге князя нового посадил. Легче тебе-то от того стало? А я вот здесь в свое удовольствие живу, с Богом разговариваю, разума набираюсь.
— Как набираешься-то? Книг нет у тебя. Разговариваешь только с теми, кто к тебе за советом, как землицы прихватить да пост прибрать.
— Книги вещь хорошая, до поры. Только знаешь ты все уже давно, да забыл. А чтобы вспомнить, помолчать надо да с самим собой побыть. А пока цель у тебя есть — князя на престол посадить али золота в сундуки набить, — не выйдет у тебя этого, времени нет.
— Так и зачем же ты со всем этим в ордене состоишь? — спросил Артем.
— А чего хорошим людям не помочь? — усмехнулся старик. — Я сейчас от дел-то отошел, а прежде много им послужил. По таким краям хаживал, какие тебе и не снились. Ханов свергал, царства крушил, в министрах ходил. А потом надоело. Вернулся на родину, да и стал жить тихо, никому не мешая да людям помогая. Ты пойми, когда отдаешь, то больше всего приобретаешь. А с орденом-то зачем расставаться? Не принимаю я необратимых решений. Хорошие там люди. У всех свои пути. Я вот уже навоевался.
— Да, вот только Генрих, жаль, не смог так в свое удовольствие пожить, — грустно сказал Артем.
— А ты его хоронил? — спросил отшельник.
— Не понял, — встрепенулся Артем.
— Я спрашиваю, точно ли ты знаешь, что умер он? — повторил старик.
— Питер видел, что сердце остановилось, — ошарашено вымолвил Артем.
— В Индии есть люди, йоги называются, — степенно произнес отшельник, — они тебе на сколько угодно сердце и дыхание остановят. Вернее, не совсем остановят, но замедлят настолько, что никто не различит. Хочешь, покажу? Только ты уж меня, мил человек, не хорони. Я еще пожить хочу.