Расстрел царскими войсками мирной манифестации. Густая цепь солдат на фоне Зимнего Дворца. Команда «Целься!» Частокол винтовок. Залп. Мятущаяся под пулями толпа. Рутенберг бросается и своим телом накрывает священника. Тащит его подальше от выстрелов. Вокруг кровь, тела в агонии. Вылетают казаки на конях с шашками наголо. Рутенберг прячет за забором священника. Переодевает его в своё пальто. Состригает ему бороду. Чтобы не узнали. А Гапон в истерике вырывается из рук. Рутенбергу приходится бить его по щекам, чтобы привести в чувство.
Санкт-Петербург. Тюрьма «Кресты». Тюремная больничка. День
Терещенко на кушетке. Ему ставят банки. Он передаёт врачу записку. В соседнем отсеке делают перевязку Рутенбергу. Тут же сидит матрос – надзиратель. Так что поговорить нельзя. Только переглядываться.
Санкт-Петербург. Тюрьма «Кресты». Коридор. Камера. День
Терещенко ведут по коридору обратно в камеру. Он проходит мимо поста дежурного. Видит обрывок газеты на тумбочке. Хватает и быстро прячет под тюремной курткой. В камере Терещенко расправляет листок. Это обрывок газеты «Правда». Читает.
Видения Терещенко:
Атлантический океан Район Антильских островов. Солнце танцует на гребнях волн.
В иллюминаторах солнце и бескрайний океанский простор. На постели бесстыдно раскинулась Марго.
Санкт-Петербург. Тюрьма «Кресты». Коридоры. Камера. День
Открывается дверь камеры Терещенко.
– Эй, сиделец. Баня! – объявляет надзиратель.
Санкт-Петербург. Тюрьма «Кресты». Банное отделение. День
Голый, отощавший Терещенко получает тазик, кусок солдатского мыла. И тут в моечную запускают Рутенберга. Они радостно обнимаются.
– Такая интимная обстановка, Миша, – шутит Рутенберг. – Теперь я, как честный человек обязан на вас жениться. А пока потрите мне спину, пожалуйста.
– Я впервые в жизни украл… – шепчет Терещенко, трёт спину. – Кусок газеты «Правда». Там пишут, что Учредительное собрание закончилось без каких-либо решений и постановлений. Странно.
– Оно не закончилось. Ленин его разогнал. А когда пошла мирная демонстрация с требованием «продолжить работу Собрания!» он её расстрелял. Из пулемётов, за которые он поставил латышей и китайцев. Да! Это то, что мы слышали во время прогулки. Тысячи жертв! В том числе так ему «близких по духу пролетариев». С Путиловского, Обуховского, Патронного и других заводов. И ведь они шли под красными знаменами Российской социал-демократической партии! То же самое случилось в Москве. А месяц назад в Могилёве растерзан матросами генерал Духонин.
Терещенко начинает рыдать. Гулкая с битым кафелем баня. Ржавые краны. Голые герои.
В баню осторожно, оглядываясь и говоря шёпотом, входит начальник тюрьмы.
– Господа, извините, к сожалению, не имею возможности с вами открыто общаться. В охрану тюрьмы включены… Сегодня эти два матросика взяли увольнительные, а комиссара я отправил за углём для кочегарки. Поэтому вот тут… Записка, Михаил Иванович, от вашей маман. И от поручика Чистякова. А вам, Пётр Моисеевич, ничего нет. Я должен быть осторожен, господа. У меня большая семья. Старуха мать. Четверо детей – добавляет – Немцы под Нарвой. Никакого им сопротивления. Идут на Петроград.
– Ну, вот. Долг платежом красен. Сдаст этот мерзавец Петроград – говорит Рутнеберг.