Если бы оборонительная армия преграждала стремление наступательной армии на пути действия оной, так чтобы обе боевые линии воюющих армий, рассекая его отвесно, лежали бы одна против другой параллельно, тогда, независимо от превосходства в числе войск, без коего наступательное действие не может долго продолжаться, одна уже нравственная сила сего действия дозволила бы наступательной армии постепенно теснить ближний предмет к отдаленному, и вместе с сим достигать до последнего, без решительного препятствия.
Но не всегда сие случается. Мы видим, что когда оборонительная армия действует в средине своего коренного основания, глубокого и обширного, или когда она в союзе с государством, лежащим на одном из боков неприятельского пути действия мы видим, говорю я, что оборонительная армия оставляет параллельное свое положение и перемещается на такой путь действия, который не токмо косвенно, но часто отвесно падает на путь действия неприятеля.
Тут обстоятельства совершенно изменяются: оба предмета действия представляются наступательной армии не на одном уже, а на разобщенных путях; и с ним вместе рождается и невозможность проходить мимо ближнего предмета к отдаленному, не подвергая себя нападению во фланг и в тыл.
Что же ей остается делать? Ничего другого, как обращаться боевой линией лицом к боевой линии неприятеля, с которой бы стороны он ни явился. Таким образом, подчиняя повороты свои движениям противника, она принуждена бывает рассекать боевой линией своей собственный путь действия иногда косвенно: тогда путь сообщения её неудобен; иногда располагать боевую линию свою вдоль пути действия: тогда путь сообщения её достигает высшей степени опасности.
Но исправится ли сими поворотами затруднительное положение сей армии? – Нет. Во-первых, армия сия, отвращенная от отдаленного предмета, превращает наступательное действие в оборонительное, или если и заупрямится продолжать первое против ближнего предмета, то не по тому уже направлению, которое избрала она при начатии войны. Во-вторых, пространство, отделяющее её от коренного основания, будучи, так сказать, под рукой неприятеля, не перестает подвергаться пресечению; в случае поражения, или единственно усиленного неприятельского натиска на тот фланг боевой линии, который лежит к стороне коренного основания, она лишается и подвозов, и отверстия для отступления, и наконец, при самой удаче, она ничем не может воспользоваться, как только полем сражения; ибо неприятель, заслоняя свой путь сообщения своей боевой линией, свободен отступать по оному до той точки, на коей соединяясь с подмогой, или опершись на позиции, может возобновить нападение.
Само собой разумеется, что наступательная армия свободна предпринимать такой же род действия против оборонительной армии, когда последняя занимает отвесную линию прямоугольных треугольников. Стоит только первой переместиться в течение войны на гипотенузу одного из треугольников, чтобы обратить действие свое на фланг неприятеля. Но тут предстанут следующие две невыгоды: 1) действие по гипотенузе продолжительней, нежели по отвесной линии; 2) наступательная армия, потеряв сражение на гипотенузе против армии, напирающей на нее от отвесной линии, или должна неминуемо лишиться единственного своего пути сообщения, или отступить по нему на одну из конечностей коренного основания своего и через то открыть всё протяжение оного покушениям противных отрядов или резервной армии неприятеля.
Дабы охватить оба крыла боевой линии оборонительной армии, и через то преградить фланговому её перемещению, случается, что наступательная армия предпринимает действия двумя путями от двух конечностей своего коренного основания. Но сверх того, что способ сей представляет обеим частям оной армии самые долгие пути действия для достижения до отдаленного предмета, оборонительная армия, занимая отвесную линию прямоугольных треугольников, может обращаться совокупными силами на разобщенные части наступательной армии и разбить их поодиночке. Самой собой разумеется, что и оборонительная армия, действующая таким же образом, то есть с обеих конечностей своего временного основания, на оба крыла наступательной армии, находящейся на отвесной линии, подвергается той же участи. (Чертеж 1 №№ 1, 2, 3 и 4).
Вот коренные действия армии! Обратимся теперь к партиям.
Изложение направления партий согласно с направлениями армии
Положим, что армия действует параллельно против неприятельской, как действовала наша армия в 1812 году после занятия Французами Смоленска, и Силезская армия в 1813 году на Кацбахе и Бобре против Макдональда. В таком случае, для партизанов, кои принуждены действовать слишком отдельно, представляются великие препятствия в скором доставлении сведений главнокомандующему о неприятеле; следовательно, один из предметов партизанской войны не может быть совершенно исполнен. Сверх того, чрезмерное удаление партизанов от армии похищает у движения их то согласие и единство в движениями оной, без коего ничто решительное на войне произойти не может.
Армия действует на отвесной линии против неприятельской армии, действующей по гипотенузам, как действовала французская армия в 1814 году против нашей главной и против Силезской армии во Франции. В сем положении не малая также представляется неудобность партизанам армии, действующее на отвесной линии. Теснимые с двух сторон неприятельскими силами, они обладают столь малым пространством для изворотов против посылаемых на них отрядов, что нередко принуждены бывают искать убежища в собственной армии и прекращать набеги и наблюдения, долженствующие быть непрерывными. И подлинно, каким образом (если бы и предположить, что французские легкие войска способны к партизанской войне), каким образом, говорю я, партии их могли действовать от Парижа и даже от Сезанна на сообщения наши с Базелем и Майнцом, когда главная наша армия подвигалась от Лангра к Труа, а Силезская шла берегом Марны? Скажем однако ж, что партизанская война снова делается полезной, когда армия, действующая на отвесной линии, перейдет фланги неприятельских разобщенных армий и совершенно пресечет взаимные их между собой сношения. Но сие не может продолжаться долго, потому что она или, будучи подавляема с обеих сторон, принуждена будет отступить, как отступила французская армия от Лейпцига, или, пользуясь центральным положением, как должно им пользоваться, по обеспечению одного из своих флангов, обратится на фланге неприятельской армии, действующей по другой гипотенузе, и через то переменит внутреннее свое действие на фланговое. В обоих случаях центрального действия в армии, считаю необходимым прекратить общую партизанскую войну и ограничиться одними частыми, недолговременными поисками малых партий, более для доставления сведений о неприятеле, нежели для пресечения его сообщения.
Армия действует по гипотенузам против неприятельской армии, действующей на отвесной линии, как действовали в 1814 году наша главная и Силезская армии против французской армии во внутренности Франции. Полагаю излишним доказывать здесь, что сей образ действия столько же противен выгодам армии, разобщено действующей, сколько полезен поисками партизанов, ей принадлежащих, и что он именно потому не достигает еще истинной своей цели.
Армия действует на пути, косвенно или отвесно падающем на путь действия неприятельской армии, как действовала российская в 1812 году при занятии тарутинской позиции, в 1813 по прибытии её в ту часть Богемии, которая от Эльбы до Баварии простирается. В сем случае, как выгоды армии, так и выгоды партий между собой соглашаются и бывают бесчисленны, особенно когда неприятель действует вдоль какой-нибудь естественной преграды, как то: моря, широкой реки, непроходимой цепи гор, пространного болота и даже сильного нейтрального государства. Заметим здесь, что в таком случае чем более путь сообщения неприятеля склоняется на сторону, избранную для действия партизанов, тем безопасней их поиски; ибо, угрожая таковому сообщению, они менее опасаются потерять свое собственное, и находятся в большей связи со своей армией, нежели тогда, когда неприятельский путь сообщения отклоняется в сторону, противоположную той, которую партии избрали для действия. По моему мнению, никогда местное и случайное положение неприятельского пути сообщения не бывало столь выгодно для набегов, как в вышеозначенных двух эпохах. В первую из них, партизаны, обладая всем пространством той части России, которая лежит на юге большой московской дороги, и пересекая единственный путь сообщения французской армии (круто склонявшейся от Гжати на Вязьму и Смоленск), имели всю возможность, истребляя транспорты, по сему длинному протяжению двигавшиеся, сохранять через Калугу свободное и безопасное сношение с главной армией, расположенной в лагере при Тарутине. Во вторую, хотя линии неприятельского сообщения не столько подвергались пересечению, склоняясь от Дрездена на Лейпциг и Эрфурт: что было к противоположной стороне фланга, партизанами обойденного; но превосходное положение главной армии при Теплице на отвесном пути в отношении к пути действия неприятеля, и тесные отверстия Богемских гор, от Пирны до Гофа, защищенные нашими войсками, не мало способствовали поискам партизанов к Лейпцигу и Эрфурту.
Я полагаю, что армия наша, при избрании предметом действия один из флангов неприятельской армии, переносится на тот из оных, на котором может найти более пространства, то есть более глубины и широты изворотам своим, а не на тот, который находится в небольшом расстоянии от какой-либо преграды. Тогда и партизанские поиски становятся полезнее и безопаснее. В противном случае, действия партизанов стеснились бы наравне с действиями самой армии. Например, положение нашей армии в 1812 году под Тарутино и в 1813 под Теплицем представляли, как я уже говорил, все выгоды для партизанов; напротив того, при наступательном движении французской армии в 1813 году от Лютцена к Бауцену и далее, партизаны, находившиеся между неприятельским правым флангом и цепью гор, отделяющих Лузацию от Богемии (земли тогда нейтральной и с коей обстоятельства понуждали нас быть чрезвычайно осторожными), подвергались опасностям в то самое время, когда набеги, предпринятые партизанами нашего правого фланга, то есть от стороны Магдебурга и Дессау, были и безопаснее, и полезнее.
Для постоянного и вернейшего пресечения всего неприятельского сообщения, партии разделяются на три разряда, не считая экстренных партий.
Партии первого разряда занимают окрестности главной армии неприятеля.
Партии второго разряда действуют в той части неприятельского сообщения, которая простирается от поля действия партий 1-го разряда до временного основания неприятельской армии.
Партии третьего разряда производят поиски на выгоднейших частях того неприятельского сообщения, которое простирается от временного основания неприятеля до коренного его основания.
Экстренные партии находятся при авангарде армии для непредвидимых предприятий.
Число партий 1-го разряда не ограничивается: им вместе с сим дается полная воля двигаться во все стороны по общеопределенному для них пространству, с тем только, чтобы они не преступали за рубеж оного.