На кону стоит ее репутация, подумал Болдт и внезапно забеспокоился. Ей не везло весь день. А Дафна Мэтьюз не любила проигрывать. Позвонить ей значило бы вынудить ее признать, что она до сих пор не нашла свидетеля. Этого Болдту не хотелось. Он потерпит еще часик, прежде чем навлекать на себя ее гнев.
Сержант оставил Гейнс наблюдать за домом, а сам направился в центр, чтобы внимательнее просмотреть видеозапись.
Он был на полпути к зданию Управления общественной безопасности, когда Берни Лофгрин позвонил, чтобы сообщить последние сведения о чернилах; Лофгрин был на грани истерики.
Камень, которым было следствие, вдруг покатился снова, и на этот раз, подумал Болдт, Джонни Гарман стоял прямо у него на пути.
Глава шестьдесят третья
Человек с мертвым лицом ехал быстро. Бен включил первую скорость, крутя педали изо всех сил, и все равно отставал. Это было сродни погоне за миражом.
Полицейский художник говорил о хоккейной маске, но это была не маска. И не кожа. Бен не знал, что это было, но выглядело ужасно. Лицо напоминало морду какого-то монстра. Куда страшнее стеклянного глаза. После такого зрелища никакой жалости к себе уже не оставалось.
Они проехали по Йеслер-уэй, пронеслись под мостом и свернули в Международный район. Велосипедист прекрасно ориентировался в светофорах. Когда он попадал на красный, то пользовался пешеходным светофором с белым человечком. Если бы Бен мог ехать быстрее, то, возможно, не спешил бы так, но расстояние между ними только увеличивалось, и, забыв о мерах предосторожности, Бен пытался не отстать. Морда, как прозвал его Бен, пересек улицу Дирборн, выехал на Аэропорт-уэй и принялся крутить педали с таким усердием, будто участвовал в гонках, становясь все меньше и меньше.
Бен почувствовал, как надежда ускользает от него вместе с мужчиной.
И тут он услышал, как сзади подъезжает грузовик.
Он сотни раз хотел проделать этот трюк, но никак не мог решиться. И внезапно понял, что вопрос не в том,
Бен налег на педали, приподнявшись в седле, мельком взглянув назад через левое плечо, с легкой ухмылкой поворачивая голову, чтобы посмотреть правым глазом. Хороший грузовик — больше пикапа, но меньше мусоровоза. Набирает скорость после светофора. Догоняет Бена.
Его ноги заработали с удвоенной энергией; ему было необходимо набрать такую же скорость.
Догоняет… догоняет…
Он взглянул снова, мотнув головой: грузовик был всего в нескольких ярдах за ним, мотор ревел громче локомотива, двигатель натужно гудел. Бен подался влево, выворачивая руль, ощущая нависший грузовик.
Еще ближе. Ноги работают, пытаясь удержать скорость. Скорость должна быть точной. Он знал. Он слышал рассказы. Если не рассчитать время, грузовик снесет тебя с седла или того хуже, сомнет велосипед двойными шинами и раздавит, как катком.
Он никогда раньше не пробовал провернуть такой трюк, потому что для этого требовались смелость, расчет и ощущение глубины. Бен никогда не пробовал и многого другого: ловить мяч, махать битой, даже играть в салочки ребенком; он сдавался, так и не попробовав, потому что другие говорили, что у него не получится.
Он вытянул руку и взялся за грузовик.
Ощущение напомнило ему, как однажды он плавал на паруснике, и порыв ветра так наклонил лодку, что все упали. Только что Бен ехал на велосипеде, а в следующее мгновение уже несся по дороге, как пассажир в коляске мотоцикла.
Грузовик набирал скорость. Бен держался изо всех сил. Впереди крошечный Морда увеличился в размерах; расстояние между ними сокращалось. Он чувствовал ветер на своем довольном лице, и ему хотелось орать, визжать, рассказывать всем, что у него получилось. У него, бедного одноглазого мальчишки! Мальчишки, который ехал на велосипеде со скоростью тридцать пять миль в час, управляя одной рукой. Ему казалось, что он летит верхом на ракете, приделанной к велику.