— Да, ты сказочный тип! — вдруг вернулась в реальность Алина, когда он, обняв её с криками "Валять! Валять!" — пытался свалить её в снег. Славка! Да почему же ты в своей редакции такой невнятный. Тебе идет быть пьяным!

— Пи-ить! — смеясь, стонала Ирэн.

— Чашу бражную!.. — басил Слава, откупоривая очередную бутылку "PAUL MASSON". Из её широкого горлышка радостно плескало вино, полноценно, словно млеко из крынки. Они пили, как подростки, из горла, и неслись, неслись вперед, пока не выскочили на Площадь Восстания.

— Ой! А я все детство мечтала посмотреть на Москву с самого верха этого дома! — искренне воскликнула Ирэн, застыв перед высоткой.

Не было в ней раздражающего трухлявостью кокетства, это было кокетство влюбленной, оттого и свежее, оттого и вдохновляющее, словно яблоко с мороза. Даже Алину.

— Посмотрела? — откликнулась Алина.

— Нет. Там же консьержки… — вздохнула Ирэн.

— Ха! Консьержки! Это с нашими-то удостоверениями?! Да попробуют не пустить, правда, Славк?!

— Я вот тоже люблю! У-ух, как я люблю! — сгреб в охапку Алину Слава вместо ответа. — И что за женщина! Каждый раз, как в первый раз!

— Тогда идем. Мы должны, хотя бы сегодня, исполнить чье-нибудь несбывшееся желание!

Они без труда прошли в огромный подъезд. Никто не спрашивал у них никаких пропусков, куда и к кому они идут. Демократия соскоблила шик с этого дома, и уже не поражал его холл видавших виды, как мог бы поразить воображение в детстве.

Они поднялись на лифте на обзорную площадку. Она была изрядно загажена. Но зато Москва сияла фантастическими, не виданными ранее светами.

Они вздыхали, восторгались, пили… пока не устали.

Туманно осознавая пространство, спустились вниз и, когда пересекали огромный холл по направлению к выходу, кто-то из вошедших, замеченных Алиной неосознанно, дернул её за рукав.

— Надежда?! — с удивлением отшатнулась Алина, оказавшись лицом впритык со своей больничной нянечкой. Они замерли, вглядываясь друг в друга. Надежда в обрамлении этого мраморного интерьера казалась не такой уж уродливой. Тонкие змейки шрамов смотрелись нанесенными особым манером линиями магической татуировки. Или одежда, не такая уж и дешевая, прическа, словно слизанная с "Криминального чтива" Квентина Тарантино, придавали ей некий налет эстетической обособленности, а вовсе не уродства.

— Живая и веселенькая, смотрю, — улыбнулась Надежда змейкой рта.

— А ты куда?

— К отцу. Пора проведать старикашку.

— К отцу?! Он у тебя здесь живет? — удивилась Алина.

— Да. Я же дочь старого чекиста.