А была ли она, та женщина, что стала для него как наваждение, то звездным ангелом во снах, то дьявольским кошмаром. Даже Петро потом, спустя несколько дней, не мог ему толком ответить с полной определенностью, была ли женщина, или впали они тогда от переутомления, от перенапряжения в совместную галлюцинацию.

— А сколько же Вам лет? — не испытывая особого напряжения или неприязни с этим случайным типом, спросила Алина.

— А сколько Вы дадите?

— Вы не женщина, чтобы кокетничать возрастом.

— Тридцать восемь.

— Понятно, — кинула Алина, и лицом помрачнела, словно что-то ужасное узнала про него. "Он сидел" — она быстро выпила свой кофе. Ну вот и все. Мне пора.

— Постойте, — поднялся за ней Карагоз, — Можно я провожу Вас хотя бы до метро?

— Если только до метро…

Он шел рядом с ней и не знал о чем говорить. Словно голос пропал.

— Вот и все, — кивнула она ему перед входом метро.

— Алина, извините меня, клянусь мамой, я действительно попал в затруднительное положение. Вы не купите мне жетончик для телефона.

— Вот это да! — покачала головой Алина, — Бандит и без денег!

— Но почему бандит?! Впрочем, как хотите… Просто я… ночь на свадьбе гулял… потратился, вышел на Арбат проветриться. А тут Вы… Кафе дорогим оказалось, по два с половиной доллара чашечка. Я думал если у меня в рублях не хватит, то возьму тебе, и скажу, что кофе не люблю, и вдруг хватило. Но ровно на пять долларов денег оказалось.

— Ты даешь! Грузин, что ли, так пижонить?

— Нет. Не знаю кто я. Я… детдомовский.

— Да, да знаю. Детдом, или интернат, потом непонятка, потом зона…

— Откуда ты знаешь?! — он чувствовал, что совершенно не может врать этой женщине.

— А я ведьма. От меня ничего не скроешь, — усмехнулась она.

— А можно я дам тебе номер своего телефона.

— Не надо, все равно не позвоню.