На это заявление Тома сказать было нечего. Грейс почувствовала, как на шее туже затягивается петля.
— Как долго вы знали мисс Пенуорт до того, как она вышла замуж?
— Еще когда она была девчонкой. Вечно лезла в мои дела.
— В ваши дела?
— Именно. Мужчина должен жить такой жизнью, которая ему по нраву. Так она все время, понимаешь, долбила мне, чтобы я шел в церковь, что меня, мол, Бог любит. А? Если Он всех одинаково любит, как она говорит, чего ж я не герцог, как ейный муж?
— Ну, и нашли вы еще какое-нибудь вранье в этой книге?
— А то! — ответил тот, взглянув на Грейс со злобным огоньком в глазах. — Но я не понял половины. А то, что понял, мне не понравилось.
— Это после чтения книги вы начали разбивать ткацкие станки, господин Флинт?
— Вы за кого меня держите? — прорычал Флинт. — Чтоб я слушал женщину, которая не знает, где ее место? Ее светлость скажет вам, что я разбиваю станки с того времени, как Дэвис поставил их в наши дома.
Грейс не была уверена, что столь воинственная речь может как-то помочь ей, однако господин Кеньон просто сказал Тому Флинту, чтобы тот занял свое место.
Когда ее адвокат снова уселся на стул, Грейс приложила к голове руку и оперлась на нее, опасаясь, что от духоты и нервного напряжения упадет в обморок.
20
Грейс все же упала в обморок, но ее подхватили стоящие рядом охранники. Лорд главный судья приказал принести ей стул.
Станден тут же поднялся со своего места и отнес Грейс свой собственный стул. Осторожно усаживая девушку и обмахивая ей лицо платком, он прошептал:
— Крепись, любовь моя. Кеньон знает, что делает.
— А я — нет, — прошептала в ответ Грейс, сжимая его руку.
— Да, это так! Зато я знаю.
— Это меня успокаивает, — отозвалась снова голосом Грейс, цепляясь за последние остатки мужества. — По крайней мере
Не отпуская руку Грейс, герцог поднялся на ноги и требовательным тоном произнес:
— Нельзя ли принести моей жене стакан воды, милорд?