— Степаныч, поверь, я знаю, о чем прошу. Продержитесь там пару дней, и потом я все объясню.
Его «кувырком тебя через коромысло» прозвучало для меня самой сладкой песней.
Зау оказалась права на все сто процентов. Я буквально кожей ощущал висевшее надо мной напряжение. Старался вспомнить все детали уже случившегося будущего. Позвонил Алексею Степановичу, попросил помочь с похоронами Володьки и Славика. Вроде бы все шло, как и в прошлый раз. Даже в пробке на МКАДе мы убили полтора часа. Валерии я запретил связываться с Ильей, объяснив тем, что это погубит парня. Она не верила до тех пор, пока я не продемонстрировал несколько угадываний будущего, запомнившихся мне в этот (в прошлом) очень печальный день. Две аварии, произошедшие на наших глазах, ее убедили.
Чтобы отвлечься от путаницы в сознании, решил разобраться еще с одной загадкой:
— Люда, скажи, а вот этот телефон, — я вытащил сотовый, — откуда он у тебя?
— Отец подарил. Кстати, это он просил отдать его тебе.
— А больше ничего, касающегося меня, не говорил?
— Это важно? — Огонек нахмурила лоб.
— Очень. Иначе я бы не спрашивал.
— Он сказал, что в ту ночь, после ресторана, я должна находиться рядом, если не хочу тебя потерять.
— И ты повезла меня в гостиницу?
— Не могла же я отправиться к твоим друзьям, — смущенно улыбнулась девушка.
— Выходит, номер этого телефона отцу был известен?
— Вероятно. Но какое это имеет значение сейчас? Он ведь погиб.
— Помнишь, ты еще всю ночь вызывала меня из квартиры, где взорвалась граната? Ты знала?..
— Да ничего я не знала! Но поскольку не смогла остаться рядом, как просил отец, пыталась вызвать. Очень боялась тебя потерять. К тому же мне и Анатолий посоветовал звонить беспрерывно. А что случилось?
— Извини, Огонек, пока не могу объяснить. Сначала самому еще нужно во многом серьезно разобраться.
— Ты же сказал, что почти все очкарики уничтожены. Почему тогда такой напряженный?
— У меня очень плохие предчувствия.
Всей правды я им сказать не мог, памятуя о предупреждении Зау.