– Что? – удивилась я.

Мы оба в ожидании уставились на экран.

– Главную дверь. Чтобы включилась сигнализация.

– Она не подключена к полиции, – сказала я.

Сигнализация работала как оповещение, чтобы мы бежали в убежище, а оттуда могли оценить обстановку, прежде чем звать на помощь. Мама считала, что, учитывая нашу сложную ситуацию, небезопасно попадать в поле зрения полиции из-за ложной тревоги. Любая мелочь могла привести к катастрофе. Кроме того, сейчас, с неработающим телефоном, сигнализация бы все равно не дозвонилась в полицию.

– Да, но звук будет громкий. Соседи близко?

«Не настолько близко», – подумала я. Но если Анника вернулась домой… возможно, она услышит такой резкий высокий звук? Попробует мне позвонить, а не дозвонившись, вызовет полицию? Или решит, что это просто очередная моя странность?

– Подруга, у которой я взяла машину, – сказала я. – Она может услышать.

Он протянул мне руку, я взяла ее и подумала: как глупо я испугалась, когда он протянул мне руку сегодня перед математикой. Теперь я вцепилась в его руку, надеясь, что она поможет мне думать и защитит меня.

Вместе мы поднялись по лестнице и дошли до входной двери. Райан вгляделся в окно. Где-то там за воротами у дороги стояла его машина. Он взглянул на меня, и я поняла, о чем он думает. Если оба человека сейчас у задних ворот, может, мы успеем? Можно ли незаметно добежать до ворот, завести машину и рвануть за помощью, оставив дом на растерзание? Или они поедут за нами и столкнут нас с дороги, до того как мы доберемся до людей…

Я учащенно задышала и оперлась о стену.

– Надо было уезжать сразу, когда стало понятно, что что-то не так, – сказал Райан. Он снова сжал кулаки. – Я должен был настоять. Меня же специально учили.

Я почувствовала, как напряжение, исходящее от него, наполняет комнату. На самом деле он, наверное, думал: «Надо было остаться на награждении. Надо было пойти гулять с Эммой и Холли и той третьей девчонкой. Я должен был позвонить в полицию до того, как мы услышали машину». Или: «Из-за тебя моя жизнь опять в опасности».

Я уставилась на окна, двери, черные чугунные ворота и вдруг увидела все это его глазами. Для него они не были защитой, как для меня. Он оказался в ловушке. Со мной. Ни за что. Он болтался над пропастью, падал, привязанный ко мне веревкой, его судьба в моих руках. Я должна его вытащить.

– Что он вообще там делает, у главных ворот? – продолжил Райан. – Почему бы не помочь второму, который сзади? Как будто… – Он сглотнул. Покачал головой. Передумал.

– Готов? – спросила я, прежде чем он произнес вслух то, что я уже сама поняла: они будто высматривают нас. Чтобы мы не ушли.

– Так, – сказал Райан. – Да. Открывай дверь.

Я повернула замок и положила руку на ручку двери. Остановилась. Дом нас защитит. Нет. Не защитил. Мы в ловушке. Я повернула ручку, и главная дверь распахнулась – с улицы повеяло холодом. Послышался предупреждающий гудок, а затем, через десять секунд, сигнализация замигала. На экране замигал красный огонек, и раздался низкий прерывистый гул.

И все? Но это же совсем не громко. Такой звук мог разбудить и предупредить только тех, кто находится в доме. Будильник на моем телефоне и то был пронзительнее. Всего лишь предупреждение – призыв к действию. Но только для нас. Как же тогда сигнализация нас защищала, если она даже не могла позвать на помощь? Райан вжался в дверь, закрыл ее и запер на замок, как будто уже сто раз это делал.

– Выключи, – попросил он.