Что дальше? Оружие. Меч так и лежит на циновках в комнате, где его оставил бывший «владелец» Йошивары. Естественно, что бедолага не был хозяином, простолюдины всегда под кем-то, но если их поводок долог… могут забыться. Впрочем, так же, как и такие, как я.

Краткий миг размышления, понимаю, что могу попасть впросак – это Йошивара, это якудза, это японцы. Я не отличу нужных мне от ненужных. Значит - убью всех. Последний элемент составляемой стратегии – размышление, вызвать или нет ворона? Отказываюсь, потому как Рейко знает, где я, и ей тут делать нечего при любом раскладе. Пусть и дальше издевается над ее задницей – она упертая, а ворон послушный.

Дальше все превращается в фантасмагорию. Я быстро иду по переходам и коридорам этой крепости, почему-то чувствуя каждое живое существо неподалеку, несмотря на то, что вокруг меня совершенно обычные люди. Подойдя на расстояние удара, наношу этот самый удар – чаще всего снизу вверх, наискосок. Больше одного не требуется, меча и силы хватает, чтобы человек распался на две части. Просто, быстро, даже неинтересно – но до определенного этапа, представляющего из себя комнату, где усиленно работают ложками человек десять. Трое из них успевают убежать, истошно визжа и поднимая тревогу.

Хотя… быть может, предупреждая о смертельной опасности? Кажется, я слышал крики про «демона». Мельком брошенный взгляд на мутноватое зеркало говорит, что демонического во мне ни на грош – просто обмотанная кровавыми тряпками фигура с мечом и светящимися глазами. Иду дальше, подпалив от открытого огня, на котором стоял большой чайник, кухню.

В меня все чаще и чаще стреляют, облегчая опознавание мишеней – сблизиться рывком и сделать несколько взмахов мечом куда проще, чем бегать за каждым. Настроение омрачает одно – это бандиты, а там, где бандиты – много женщин с неустановленной степенью вины и преступлений. Убиваю всех, стараясь быть максимально гуманным – разрез тела по диагонали, отсечение головы, в редких случаях – удар тыльной стороной ладони левой руки по черепу.

Все это время в меня стреляют, иногда у якудза получается даже попадать, топя кусок свинца в мое тело. Ранений я не ощущаю, дырки просто закрываются, выдавливая пули наружу, если те остаются внутри. Мне приходится изображать из себя мясника. Найти «Линьеры»? Нет, пусть мои верные товарищи покоятся в этом логове с миром – так явно указывать на свою персону я не собираюсь. Остается лишь работать… разрезателем человеков. Ощутить, подскочить, взмахнуть. Дальше. Почувствовать двоих, которые хотят развернуться и убежать. Подскок, два взмаха, четыре куска.

Как плохая видеоигра с еле слышимым звуковым сопровождением. Подскок, диагональный удар, пинок в расползающееся на две части тело, дабы оно быстрее свалилось – и идем дальше. Режим бога без смысла, азарта и необходимости. У местных нет ни гранат, ни крупнокалиберного оружия – ножи, мечи и пистолеты. Даже у самой захудалой лондонской банды в логове бы лежало хотя бы пяток автоматов на случай облавы. Но с другой стороны – английские бандиты сдавались бы или убегали с куда большей охотой, нежели эти коренастые и черноволосые люди, с торсами в цветных татуировках.

Эта сила… не опьяняет. Я себя веду не как униженный и избитый подросток, внезапно получивший силу отомстить, а как существо, методично добивающееся не очень-то важной и нужной цели. Эти расползающиеся на половинки люди вовсе не ощущаются врагами, даже личностями или хотя бы монстрами, как могло бы быть в компьютерной игре. Я просто иду от жизни к жизни и гашу их, в надежде зацепить тех, кто мне нужен. Механически, неотвратимо, вперед, прерываясь лишь на то, чтобы опрокинуть очередной масляный светильник, разлив по полу содержимое. Пещеры кончились, теперь это здание… но в нем по-прежнему очень много дерева и бумаги, которые закрывают стены и служат раздвижными дверьми.

Через час я спрыгиваю с верхнего этажа весело полыхающего огромного здания, под которым так много подземных уровней. В одной руке зажат меч в ножнах, в другой - сумка с тряпьем, на дне которой лежит местная одежда, один из вариантов мужского кимоно с широкими штанами-хакама. Под охваченной огнем крепостью местного криминального барона собралось уже много народа, но питающие меня силы кажутся бесконечными – приземлившись в ахающей и разбегающейся по сторонам толпе, я прыгаю снова, с места, на десяток метров вверх и вперед, скрываясь на крыше соседнего здания.

Пробежка, совмещенная с серией прыжков по крышам, приземление на чахлом пятачке между домами. Из него, этого пятачка, выходит грязноватый гайдзин в одежде с чужого плеча, несущий в руках сумку. То, что от гайдзина сильно пахнет кровью – поймет лишь водитель трамвая, в который англичанин сядет через час с небольшим.

Сев в самом конце транспортного средства, англичанин уставится в окно невидящим взглядом – он неожиданно услышит внутри себя:

«Хватит».

…и силы его покинут.