Я ловлю себя на том, что отворачиваюсь.

Господи, что со мной такое? Я должен быть сосредоточен на доме, а не на Вайолет, но я никогда раньше не чувствовал себя настолько защитником. Сколько бы я ни говорил себе, что это потому, что я присматриваю за ней ради Рича, я чертовски хорошо знаю, что это не так.

Просто… Я вспоминаю тот день, когда мы встретились, когда мы говорили о зданиях в этом районе, и я почувствовал, как зарождаются первые ростки надежды, что я встретил симпатичную женщину, которая разделяет мои интересы, что, возможно, я впервые за много лет готов пригласить кого-то на свидание. Возможно, я был одинок в Мэне, как заметила Мюриэл, и понял это только тогда, когда встретил женщину, чьей компании мне хотелось больше.

Потом я узнал, что она — дочь Рича, и все кончилось. Я потерял ее еще до того, как она у меня появилась, и я знаю, что это иррациональная мысль, но… именно так я себя чувствую. Как будто я потерял что-то, что должно было быть моим. Что-то, что и есть мое.

Но ведь это не так, правда? И никогда не будет, и у меня нет выбора, кроме как смириться с этим.

Я следую за Оуэном и Вайолет на верхний этаж, где работают ребята, и Вайолет знакомит его с командой. Дэйл рассказывает ему о планировке спальни и о том, как будет переделываться ванная комната, но Оуэн почти не отводит глаз от Вайолет. Он наблюдает за ней, как пресловутый кот за канарейкой, видимо, забыв, что я вообще здесь, и, клянусь, в любую минуту он спросит, свободна ли она сегодня вечером.

Что было бы совершенно непрофессионально, добавлю я.

В конце концов они спускаются вниз, и это не может быть слишком рано.

Оуэн останавливается у подножия лестницы в фойе. — Эта балюстрада очень красивая. Ты ее тоже отреставрируешь?

— Определенно. — Вайолет парит рядом с ним, указывая жестом на декоративный вихрь на вершине последней балюстрады. — Разве этот столбик не прекрасен? Ты знал, что внутри есть камера, где первоначально хранились документы на дом?

Я поднимаю брови, впечатленный тем, что она знает этот маленький исторический факт, хотя она, конечно, не замечает.

— А я и не знал. — Оуэн одаривает ее своей фирменной ухмылкой. — У тебя такие обширные знания об этих зданиях, — добавляет он, и она улыбается в ответ.

Хмурый взгляд на моем лице становится еще глубже, пока они смотрят друг на друга. С таким же успехом они могут начать прелюбодействовать на лестнице прямо сейчас.

Я громко кашляю, напоминая им, что я здесь.

Вайолет оглядывается на меня, румянец окрашивает ее щеки, затем она возвращает взгляд на Оуэна. — Не хочешь посмотреть подвал и двор?

— Уверена, у него сегодня много других дел, — угрюмо отвечаю я.

— Вообще-то… — начинает Оуэн, но мне уже достаточно.

— Это стандартный бруклинский двор, — говорю я категорично. — Видел один — видел все.

Вайолет сужает глаза, глядя на меня. Я игнорирую ее.

Я опускаюсь на ступеньку, и моя близость заставляет Оуэна отступить на пол фойе. — Мы не будем больше отнимать у вас время. — Я снова опускаюсь на ступеньку, замечая, что я все еще на полфута выше Оуэна, когда мы находимся на одном уровне. Я протягиваю руку, что заставляет его отступить еще дальше, пока он не оказывается почти у входной двери.