Затем он хмурится, глядя на буфер обмена, как будто это его лично оскорбило.

Так, значит, ему не пятьдесят. В этом есть смысл. Он точно так не выглядит.

— Все в порядке, — мягко говорю я. — У нас все было хорошо. Но теперь, очевидно…

— Это не нормально. Я купил тебе кофе, не более того.

Раздражение бурлит в моем желудке. Он что, серьёзно? Я почти уверена, что он собирался пригласить меня на свидание — это вырвалось из его уст как раз в тот момент, когда пришел папа. Почему он не хочет признать это?

Я положила руку на бедро. — Ты шутишь?

Он делает долгий глоток кофе, выигрывая время. В конце концов, он сглатывает и говорит: — Нет. Не шучу. И я не хочу тратить время на разговоры о том, что не имеет значения, когда у нас куча работы.

Я недоверчиво хмыкаю. Он хочет быть таким? Ну, он может быть таким. Я работала со многими трудными мужчинами и могу дать столько же, сколько получаю.

— Отлично. — Я двигаюсь по коридору. — Веди.

Он крепче сжимает клипборд и кивает. — Отлично.

Он поворачивается и идет в парадную гостиную — нелепое название в наше время, но я отвлекусь — и читает по записям на своем планшете.

— Первое, что нам нужно сделать, — это встретиться с инженером-строителем, чтобы проверить целостность здания. Как только мы получим разрешение, мы сможем встретиться с архитектором.

Я прохожу к камину, ставлю кофе на камин и роюсь в сумке в поисках блокнота и ручки.

— Эй, эй. — Он подходит и берет мою чашку с камина. — Это старинный черный орех. Не выливай на нее свой кофе.

Я сужаю глаза. Он имеет в виду, что я вчера уронила кофе? Это был несчастный случай. Я не какая-нибудь неуклюжая — я споткнулась в своих сандалиях. Сегодня на мне гораздо более разумные кеды Converse.

— Нет, это не… — Он качает головой, явно недовольный собой. — Просто этому камину более ста пятидесяти лет. Нам нужно быть осторожными.

— О. — Я забираю у него кофе и отступаю назад, чтобы оценить камин. Это большая деревянная конструкция с небольшими декоративными колоннами по бокам. Слой пыли покрывает толстую плиту, которая когда-то была выкрашена в белый цвет, но теперь кажется грязно-тауповой, местами потемневшей от копоти. Я представляю, как это выглядело в те времена: огонь в черной чугунной решетке, масляные лампы, картины или что-то еще, что люди ставили на камин сто пятьдесят лет назад.

— Понятно. Не трогать бесценный камин.

Я перевожу взгляд с камина на Кайла, который стоит рядом со мной. Он гораздо выше, чем я помню, — почти на фут больше меня, то есть ему около шести четырех.

Это не имеет значения, напомнила я себе.