- Если он еще не умер, - произнесла она мягко, - то я верну ему жизнь, Холли! Этот человек - твой слуга? Разве ваши слуги таким образом приветствуют чужестранцев?

- Он испугался тебя, - ответил я, - ты закутана, как покойница!

Аэша засмеялась.

- А девушка? Вижу, вижу! Ты о ней говорил мне! Скажи им обоим, чтобы они ушли отсюда, я должна посмотреть на больного!

Я сказал Устане по-арабски, а Джону по-английски, чтобы они вышли из комнаты; Джон остался очень доволен, так как не мог преодолеть свой страх. Но Устана смотрела на дело иначе.

- Что «Она» хочет делать? - прошептала девушка, колеблясь между страхом перед королевой и желанием остаться с Лео. - Жена имеет право быть при умирающем муже. Нет, я не уйду, господин!

- Почему эта женщина не ушла, Холли? - спросила Аэша, стоявшая в другом конце пещеры и разглядывавшая скульптуру на стене.

- С на не хочет оставить Лео! - ответил я, не зная, что сказать.

Аэша повернулась к Устане и произнесла только одно слово: «уходи!» Этого было достаточно; Устана поползла вон из комнаты…

Аэша же скользнула к ложу, где лежал Лео, отвернувшись лицом к стене.

Вдруг ее высокая, статная фигура пошатнулась и вздрогнула, словно ее ударили, а из уст вырвался такой дикий, ужасный крик, которого я никогда не слыхал в жизни.

- Что такое, Аэша? - вскричал я. - Он умер?

Она повернулась и, как тигрица, прыгнула ко мне.

- Собака! - вскричала она страшным шепотом. - Зачем ты скрыл это от меня?

Аэша вытянула руку, как будто намереваясь убить меня.

- Что скрыл? - сказал я в ужасе. - Что такое?

- Ах, может быть, ты не знаешь! - ответила она тише. - Знай же, Холли, знай! Здесь лежит мой Калликрат, который вернулся ко мне наконец!

Она рыдала и смеялась одновременно, словно помешанная, бормоча про себя: Калликрат! Калликрат!

«Глупости»! - думал я про себя, но не смел сказать это вслух, боясь только одного: чтобы Лео не умер, пока Аэша придет в себя и успокоится.

- Можешь ли ты помочь ему, Аэша? - спросил я смиренно. - Твой Калликрат скоро уйдет от тебя. Смотри, он умирает!