– Воронцов не такой, – ответил Говоров, все еще стоя по стойке «смирно». – Это реально крутой следак. У него есть репутация, я пробил через своих людей: он ведет только серьезные дела.
– Тогда какого хрена ему понадобилось у нас? Зачем он расследует дело этого повесившегося капитана?! – взорвался Полтавский. – Откуда этот Воронцов вообще взялся!
– Я не знаю, – сказал я.
– Я знаю, – расплылся в улыбке Артемьев. – Я. Все. Знаю.
– И что же? – поинтересовался Полтавский.
– Господи, да все просто, – Артемьев встал и прошелся по кабинету. – Этот Воронцов такой же, как все остальные менты, только ценник у него повыше. Неужели ты не понял? Ему плевать на капитана, который повесился. Плевать и на само дело. Просто когда он поскреб ногтем это дело, да просто понял, что тут можно нормально заработать. Это не Боровский мент, это холеный следак из управления, им нужно много платить. Понимаешь? Я уверен, что у него и мысли нет, что наши ребята что-то сделали. Но он умный, если местные Боровские менты прикрыли в деле наших сотрудников, то значит были причины. Причина первая: наши сотрудники действительно что-то совершили и мы отмазали убийц. Причина вторая: наши сотрудники ничего не совершали и оказались втянуты в темную историю. Ну он поковырялся, понял, что наши дураки просто по случайке оказались, но то, что компания выходит на IPO для него не тайна, это же в открытых источниках можно прочитать. Вот майор и сложил два плюс два. Принимая истинную «причину номер два», он начинает давить на нас, бухтя про «причину номер один». Звучит страшно, но парня я понимаю. Раз отвалили захудалым Боровским ментам, значит, и ему должны отвалить. Только побольше.
– Тоже хочет заработать, – задумчиво сказал Полтавский.
– Все хотят заработать, Гриша, все хотят заработать, – вздохнул Артемьев.
Глава 17
Эти выходные мы с Мари решили провести за городом. Супруга заявила, что в такую погоду она категорически отказывается сидеть дома и ей хочется на природу. И только Один сможет ее остановить. Я был, честно говоря, не против. После всех этих историй с Обуховой и Савельевым мне хотелось просто все забыть и отдохнуть. Благо, именно такое я указание от Артемьева и получил. Полтавский же в свою очередь получил указание выйти на этого Воронцова и сделать так, что он больше не появится на горизонте. Григорий Семенович поворчал, но угрюмо согласился. Впрочем, когда у тебя квартира в ипотеку, согласишься на все.
И вот теперь я стоял, облачившись в спортивный костюм, и запихивал вещи в багажник. Хотелось забыть. Всё и навсегда.
К моему стыду, собственной дачи у нас не было, поэтому мы планировали просто отдохнуть в одной из эко-деревень, которых стало множество вокруг столицы. В километрах 60 от МКАД был небольшой домик, где мы хотели провести субботу и воскресенье. Надо сказать, Мари была просто счастлива. Ей так надоело меня видеть то уставшего с работы, то с какими-то синяками, так что теперь, когда был отличный солнечный день, супруге не терпелось проявить всю свою степень счастья. По дороге до эко-деревни Мари то радостно что-то подпевала Зиверт, то пританцовывала под Меладзе, то просто болтала без умолку о том, как все прекрасно и как хорошо, что мы наконец-то хоть куда-то вырвались. Когда мы подъехали к эко-деревне, Мари, уже немного успокоившаяся, снова стала гиперактивной.
– Ой, смотри, козлики! На моего мужа похожи! – важно заявила она.
– Господи, вот зачем я тогда ей написал во «ВКонтакте»? – вслух спросил я сам себя.
– Ах ты негодяй!
– Ты только что сказала, что я на козла похож! – возмутился я.
– Вот сейчас очень похож!
Перепалка, кто из нас «казьель», продолжалась ровно до того момента, пока мы не подъехали к домику, в котором располагалась администрация эко-деревни. Устав препираться со мной, Мари с интересом разглядывала павлинов в загоне, который располагался прямо возле входа в администрацию.
– Дай угадаю, ты сейчас покажешь на павлина и скажешь «это ты», да? – только вздохнул я.
– Ой, Сережа, такой ты скучный, я не могу! – Мари лишь махнула рукой и вышла из машины.