— Он поможет мне защитить тебя. На всякий случай. Голос Маттео понизился до шепота, и мой взгляд метнулся к медицинской сумке, стоящей на журнальном столике, где Маттео хотел, чтобы я работала.

— Я не понимаю.

Доктор вытащил что-то из своей сумки. Он держал его между двумя пальцами в перчатках, такой маленький, что я едва могла разглядеть его через всю комнату.

— Это микрочип. Немного болезненности в течение дня или около того после введения, как при прививке от гриппа, после чего вы ничего не почувствуете.

Меня охватил ужас, и я отступила на шаг, но Маттео сжал меня за талию и прижал к себе.

— Нет. Ни за что.

— Ангел, — прошептал Маттео, и я широко распахнула на него глаза.

— Ты не можешь быть серьезным! Я не позволю тебе засунуть в меня эту штуку! Борясь с его хваткой, я толкнула его, чтобы он отпустил меня.

— Тебе нужно молчать. Мы не хотим навредить тебе больше, чем необходимо, — предупредил Маттео. Мой взгляд вернулся к доктору, наблюдающему, как он загружает чип в шприц с толстой иглой.

— Нет! Тео, пожалуйста! — взмолилась я, отступая. Я не могла объяснить такую драматическую реакцию, но учитывая то, что меня чипировали, как собаку после того, как ее забрали из дома, это было уже слишком.

Я чувствовала себя в ловушке.

В ловушке, в которой я никогда раньше не была, как будто я никогда больше не узнаю свободы.

— Лино! — закричал Маттео, и моя паника усилилась. Хватка Маттео крепче сжала меня, и я забилась в его объятиях, когда он прижал меня спиной к своей груди. Лино, Дон и Шрам ворвались в комнату и направились к нам.

— Нет! — Маттео подвел нас к массажному столу, позволив Шраму помочь ему, пока мой живот мягко не прижался к столу.

Даже обращаясь со мной, они были нежны в этом.

Я снова закричала, поморщившись, когда Лино прижал руку к моему затылку и ласково погладил его.

— Все будет хорошо, — пробормотал он, прижимая мое лицо к лицевой колыбели. Другая его рука прижалась к моему левому плечу, крепко удерживая его. Рука Маттео легла на мое правое плечо, а двое других мужчин схватили меня за ноги и удерживали совершенно неподвижно. Я чувствовала, как моя грудь содрогается от силы моего плача, и мне хотелось остановиться, но я была так зла, что остановить слезы было невозможно.

Другая рука прижалась к моей спине, и звук ножниц достиг моих ушей, прежде чем мое платье внезапно слегка ослабло вокруг меня.

— Я рекомендую здесь, — сказал доктор, нажимая пальцем на мясистую часть справа от моего позвоночника. — Это делает невозможным ее удаление.

Я бормотала в подушку. Кем, черт возьми, этот парень меня считал? Супершпион?