Книги
Окрик памяти. Книга первая
Кроме того, поражает воображение необычайная простота машины с двумя валами: горизонтальным вверху и рабочим – вертикальным. Все на виду, доступно ремонту, а в деревянных деталях сооружения повсеместно использован местный материал – лес-кругляк (илл. 120).
СОХРАНИМ ЛИ ДЛЯ ИСТОРИИ СТАНЦИЮ «ТУРА»?
Если согласиться с утверждением знатоков, что в исторической части города Тюмени самыми запущенными и полузаброшенными становятся нередко те памятники архитектуры, на которых установлены охранные или памятные доски, то здание станции «Тура» – один из наиболее ярких примеров нашего бездушного отношения к прошлому родного города.
Станция стоит на берегу реки того же названия свыше 100 лет. Ее сооружение относится к 1885 году, когда через Екатеринбург и Тюмень европейская система железных дорог России соединилась с сибирскими речными артериями. Город стал узловым, и тупиковая железнодорожная станция, если под этим словом понимать не только здание конторы, но и весь комплекс складов, пакгаузов и железнодорожных путей, многие годы сохраняла назначение важнейшей перевалочной базы. В конце девятнадцатого – начале двадцатого столетия в городе не было более оживленного места, чем район улицы Пристанской и здания конторы станции. Неслучайно, завершая девятнадцатое столетие, местные купцы, не скупясь, самую первую мощеную камнем мостовую проложили через весь город между вокзалом (улица Голицынская, теперь Первомайская) и пристанью (Пристанская).
Небольшая по длине улица Пристанская (пусть бережет ее судьба от какого-либо переименования!) до сих пор сохраняет, пусть и с немалыми потерями, колорит тех дней, когда здесь, гремя колесами по булыжной мостовой, катились, минуя Масловский взвоз, бесчисленные повозки с товарами возле двухэтажного дома с мезонином начальника станции, мимо краснокирпичного купеческого магазина и жилых домов состоятельных тюменцев. По крутому спуску возчики лихо, с трудом сдерживая лошадей, мчались к двухэтажному кирпичному зданию пристанской гостиницы Ковальского, что напротив крутой лестницы-спуска к станции «Тура». В многолюдном месте можно было узнать свежие новости, передохнуть, выпить чаю в буфете гостиницы, сторговаться о ценах, договориться о новом подряде. И только потом, переведя дух, можно было поставить телегу и лошадь на посыпанную песком удобную и благоустроенную площадку перед станцией.
Деревянное одноэтажное здание станции, до 1917 года носившее название «Пристань Тура» (илл. 121), как и окружавшие его рабочие площадки, отличались той особенной ухоженностью, которой многие десятилетия славились постройки российской железной дороги: идеальный порядок, чистота, зеленые насаждения, удобные и безопасные с ограждениями дорожки для пассажиров.
По мере роста товаропотока здание станции неоднократно перестраивали, приспосабливая его к усложнившимся условиям работы. Однако, в отличие от нашего времени, эти перестройки только улучшали старинное сооружение и делали его более монументальным. Так, в первые годы двадцатого столетия станцию решили увеличить по ширине, появились окна на боковых стенах, добавили еще пару голландских печек. Дом в плане стал почти квадратным. Первоначально, в 1885 году, парадное крылечко выходило в сторону деревянной лестницы. Позже его перенесли и повернули к реке. В таком виде станция дожила до нашего времени.
Впрочем, «дожила» мягко сказано. Утраченная культура обслуживания пассажиров железной дороги неминуемо сказалась и на отношении работников тяги к сохранению вспомогательных производств. В наше время здание станции «Тура», несмотря на периодические попытки косметического «ремонта», имеет запущенный вид: ржавая железная крыша, отвалившиеся резные карнизы окон, вздувшаяся от непогоды краска стен, развалившееся крыльцо...
Разрушается фундамент здания, прогнили полы внутри помещения. Не лучше выглядят и окрестности, заросшие бурьяном и засыпанные мусором, металлоломом, кирпичами и бутылками. Сгнила и вот-вот сделает калекой либо прохожего, либо работника станции когда-то изящная деревянная лестница. Мы уже не говорим о стоящей рядом с лестницей стене гаражей, исказившей исторический облик улицы и отгородившей Пристанскую от реки.
Станция «Тура» на своем веку видела многих выдающихся людей России. Здесь в 1887 году проживал в пристанской гостинице изобретатель первого в мире радиоустройства А.С. Попов, а в железнодорожных тупиках останавливался со своим вагоном Д.И. Менделеев (1899 г.), о чем свидетельствуют мемориальные доски на стенах зданий. Станцию посещали почетные граждане Тюмени, инициаторы строительства железной дороги генерал-майор, инженер Е.В. Богданович и адмирал К.Н. Посьет. Эти люди, сохранившиеся в памяти россиян в названиях станций на транссибирской железной дороге, заслуживают доброго слова и в текстах мемориальных досок, которые, надеемся, появятся на здании восстановленной и обновленной станции «Тура».
СУДЬБА ЗАВОДА
Заводопетровский стекольный завод – уникальный памятник техники прошлого (илл. 122). В местной печати неоднократно публиковались материалы о запущенном состоянии Заводопетровского (Ялуторовского) завода бутылочного стекла «Коммунар», немало говорилось о необходимости реконструкции и расширения завода – кормильца целого поселка. А совсем недавно предприятие оказалось в числе закрытых. Надежду на возрождение завода питает заявление губернатора в одной из местных газет конца 1999 года о необходимости выделения средств на возрождение старинного промысла – производства стекла. В связи с этим мне хотелось бы познакомить читателей с необычной историей и судьбой завода.
Заводопетровский стеклоделательный завод, расположенный в Ялуторовском районе в 40 км от райцентра, родился в XIX столетии. Строительство его началось в 1880 году, а свою первую продукцию он выпустил спустя 12 лет. Завод возник в живописной местности среди сосновых лесов, чистых рек и ручьев. Рядом нашлись высококачественные пески и сибирская горькая соль. Все это обещало выпуск недорогой и качественной продукции, способной конкурировать на зауральском рынке.
Создавалось предприятие не на пустом месте. Еще в 1870 году казна основала в поселке винокуренный завод. Он работал в течение 9 лет, но, как многие казенные предприятия того времени, оказался в весьма запущенном состоянии. Правительство продало завод торговому дому братьев Злоказовых, купцов первой гильдии из Екатеринбурга. В частных руках объемы винокуренного производства расширились до 120000 ведер в год. Одна беда: дальнейший рост производства и торговли сдерживался нехваткой стеклянной посуды.
Тогда-то, не в пример современным руководителям, испытывающим те же трудности со «стеклотарой», Злоказовы энергично взялись за организацию стеклоделательного завода. Вскоре, наряду с бутылочной продукцией, стали выпускать листовое стекло, подсвечники, вазы, кувшины, водомерные трубки для паровых котлов и многое другое. Образцы доброкачественных изделий постоянно демонстрировались Злоказовыми на сибирских промышленных выставках.
Корпуса завода с самого начала, впрочем, как и теперь, были деревянными. В технологии варки стекла использовались новейшие достижения конца прошлого столетия: газовые печи системы Сименса, огнеупорный кирпич для них. Руками каторжан (была тут и каторга!) сооружались пруд и плотина на речке Мерин. Небезынтересно, что первых мастеров-стеклодувов удалось выписать из западной России на весьма выгодных для них условиях: рабочие обеспечивались заранее подготовленным хорошим жильем-усадьбой (дом, огород) и льготной оплатой труда.
Стеклозавод в течение всего XX столетия почти не обновлялся, кроме перекладки печей Сименса после пожара в начале 20-х годов. Технология варки стекла тоже осталась прежней. Здесь в «законсервированном» виде сохранились техника и технология производства стекла второй половины XIX века, элементы которых нуждаются в государственной охране.
Комплекс старинного завода, включая остатки винодельческого, имеет плавильные печи, кирпичное здание первой механической мастерской, заводскую трубу, лабазы – образцы промышленной архитектуры прошлого столетия, пруд и плотину. Интересна конструкция сохранившейся заводской трубы (илл. 123). В сечении она представляет собой многогранник. Для усиления прочности и устойчивости сооружения применены металлические стяжки-скобы. Не в пример современной заводской трубе, стоящей почти рядом (винтообразный кирпичный стержень – продукт с элементами небрежного изготовления и проектирования!), старая труба почти не имеет износа и стоит прочно.
На территории завода и поселка сохранились каменные здания с интересными фрагментами ушедшей в прошлое промышленной архитектуры. Все они украшены самобытными кирпичными орнаментами в отличие от современных безликих бетонных коробок-цехов. По свидетельству старожилов, в плотине пруда до сих пор стоят деревянные «клетки» из стволов вековой лиственницы толщиной до 80 сантиметров. Стоят не хуже бетона!
А теперь о тревоге, с которой начался рассказ. Если завод подвергнется реконструкции, то весьма важно, чтобы проектировщики и строители грамотно и умело вписали бы в ландшафт обновленного завода оставшиеся элементы старины, реставрировали чудом сохранившиеся интересные объекты.