- Куинн…

Отчаянный голос Эйвери прорвался сквозь мои тяжелые мысли.

Я прижал ее крепче к своей груди.

- Правда, Эйвери. Что может улучшить твое состояние? Должно быть что-то…

- Коснись меня.

Ее слова были вызывающими, и мои глаза закрылись под этим натиском. С моих губ сорвалось проклятие.

- Нет, Эйв. Не в этом случае.

Я обнял ее, предлагая ей столько комфорта, сколько мог, но мои руки все еще оставались крепко сжатыми в кулаки.

Ее тело сотрясала дрожь.

- Это единственный способ. Я должна снять напряжение. Каждый раз, как оно нарастает, боль становится сильнее. Если я не… - она умолкла, но ее невысказанные слова были очевидны. Если она не кончит, если не позволит телу получить разрядку, эта пытка продолжится, нарастая до невыносимой.

Я сделал глубокий вздох, несмотря на обжигающую боль в груди.

- Одного раза достаточно?

- Я не знаю, - честно ответила она. - Господи, это так унизительно.

- Это всего лишь я, Эйв. Тебе нечего стыдится. Мы два взрослых человека. Мы справимся. Вот… - я убрал полотенце с ее лба и положил его на спинку дивана. Начиная свою речь, я держал себя в руках, расстегивая верх ее блузки, позволяя ее телу дышать.

- Делай все, что необходимо, чтобы справиться с этим. Я здесь, с тобой. Для моральной поддержки.

Она издала смешок, и я влюбился в этот звук. Напряженность между нами ослабла.

- Куинн, ты идеальный образец морали, - она продолжила расстегивать остальные пуговицы.

Я издал гортанный рык, когда показался ее кружевной черный бюстгальтер, сексуальные холмики грудей притянули к себе все мое внимание. Я не должен был смотреть на них. Так было бы правильно, но я определенно уже заслужил наказание.

Мой взгляд отметил красивые изгибы ее грудей, когда ее руки пробежали по ним. Затем, словно мне недостаточно мучений, она выгнулась и расстегнула застежку, полностью освободившись от него. Мой член воспользовался моментом и встал, и когда она облокотилась обратно, прижимаясь задницей, меня пронзило желанием.

«Контроль. Я себя контролирую». Я произносил про себя эту мантру, с трудом отводя взгляд от ее груди, которая сейчас была полностью обнажена. Ее соски напряженно торчали, розовые и мягкие, Господи Боже. Я раньше никогда не видел Эйвери обнаженной и рад этому.