Вот так и обрабатывал немецких солдат, или австрийских, поди знай, по одному. Двадцать два прошли через меня, пока я не устал, да и кулак отбил. Зато три пистолета-пулемёта, три пистолета, два ручных пулемёта МГ-34, и семнадцать карабинов Маузера. Шесть десятков ручных гранат. Вполне неплохо. Пока хватит, так что в тени устроился отдыхать, накрылся курткой и скоро уже спал. Надеюсь, на меня никто не наткнётся.

К моему удивлению, никто меня так и не разбудил, вполне выспался, проснувшись где-то часам к двум дня. У меня полтора десятка наручных часов, снятых с пленных, но они все в хранилище, поэтому точно не скажу, сколько сейчас. По солнцу примерно прикинул. Кулак отбитый болел, а так в порядке. Сделав свои дела, умылся в речке и позавтракал. А той же похлёбкой с куском хлеба. Жаль, чая нет. Эрзац-кофе, что нашёл на хуторе, прихватил, но меня он не привлек. Отдам другим беглецам, когда их найду. До темноты времени порядочно, укрытие своё покидать пока не буду, и думаю, стоит пояснить, почему я вернулся к лагерю. Мне штольни нужны.

Сейчас объясню. Да демонов вызвать. В русской мифологии, да и не только русской, наверху рай с богом, внизу ад с демонами. Конечно, чушь полная, но в чём-то они правы. Что демоны, что божки питаются душами, это их зарядка. Просто души после смерти идут разными путями, если много грехов, чёрные души, их тянет вниз, на корм демонам, если светлые – наверх. А там домены божков наверху, им там комфортно и пища к ним сама поднимается. Конечно, сильно грубо говорю для примера, но пытаюсь донести, что под землёй божки слабы и даже выяснить, где находится пентаграмма, вряд ли смогут, а я хорошо под землёй был. Глубоко. А вызвать нужно и упускать такую возможность – сделать призыв, хотя это божки засекут – не обнаружив себя, дорогого стоит. И где мне ещё искать штольни, как не в лагере? Эту ночь я призову демона, что может всё достать, помощнее, из тех, что силён и пентаграмма его выдержит. Я такого ещё не призывал. А то, что ранее не пользовался подземными призывами, а где они есть? Катакомбы. Я вот не знал, да торопился поскорее получить, что хотел, и этим наводил на себя божков. Это сейчас я учёный.

Вот так отдохнул после сытного завтрака, даже искупался, тёплая вода, сейчас середина июня, и я на юге Австрии. Полчаса из воды не вылезал, кожа скрипела, чистая. Потом ещё час потратил на перебор ранцев, ценного немало прибирал, тут и офицерский баул из кабины, отличные бритвенные принадлежности нашёл. Взбил пену и побрился, а то щетина. В лагере брадобреи брили и голову, и щетину на щеках. Вот сантиметровый ёжик на голове, скоро брить бы повели. Успел перебрать трофеи, большинство мусор, потом скину, часть отдам беглецам, типа в машинах нашёл, да обе тоже как отбитые представлю, ещё форму рядового под себя подобрал, а пока стал доставать солдат, из тех, что ещё не разоружил, пятерых вырубил, раздел и связал. Заметил движение, присмотрелся и скривился – опять берег прочёсывают. Прятаться я не стал, да и негде тут, чуть в сторону отошёл от взрытых следов на траве и берегу – это там солдат доставал и вырубал – и дождался, когда меня обнаружат. Солдаты оживились, держа на прицеле, обыскали, я пояснил на вопрос подошедшего фельдфебеля:

– Я из Польши, на заработках, однако фермер меня выгнал, сказал плохой работник, аусвайс отобрал, побили вот, вещей лишили, я едва сбежал. Я за оплату работаю, а не раб.

Первым делом проверили мою руку, тут в районе подмышки должен быть номер вытатуирован. Пусто, но всё равно меня в коляску тяжёлого мотоцикла закинули и повезли к лагерю, проверять будут, там ближайший узел связи. На ёжик на голове посмотрели подозрительно, как у узников. Да, он меня и выдавал. Даже порадовало, сами везут, куда нужно. А насчёт татуировки, демон убрал, когда полное исцеление проводил. А ведь это не совсем хорошо. У всех других беглецов такие татуировки есть, с личным номером пленного, а у меня нет. Это жуть как подозрительно. Чёрт. Тут один выход, ожог на руке, что скроет отсутствие номера, а буду говорить, что удалил ненавистную татуировку таким варварским методом. Вполне неплохая идея. Хотя калечить себя и не хотелось, но придётся. Не спеша так и довезли меня до лагеря, двое солдат было, один за рулём и второй за ним сидел, охранял меня, руки у меня впереди связаны были. Видимо, на всякий случай. Так что пока ехали, было о чём подумать. Дальше передали местным, тут явно был развёрнут штаб поисков, и начался опрос.

То, что я не поляк, выявили мигом, один из охранников зашёл, стал спрашивать меня на польском. Отреагировал тем, что убрал обоих офицеров, что вели допрос, и самого поляка, в малое хранилище. А что ещё делать? Тут ответы выбивают, а калечить себя я не собирался давать. Теперь нужно думать, что делать. Лицо у меня в синяках, якобы фермер избил, не скоро сойдут, выдавать себя за офицера не выйдет, если переоденусь. За охранника тоже. Узником не признали, тут двенадцать тысяч, поди всех запомни. За дверью в коридоре стоял солдат, я открыл дверь и его касанием убрал, благо коридор был пуст. Поправив одежду, уверенно пошёл к выходу. Нужно спрятаться где-то тут в здании, а это было здание администрации лагеря. Ночь мне нужна, будем ждать её.

Да я просто открыл соседний кабинет, связка ключей, что лежала на столе, не пригодилась, на замок не заперта дверь, окно открыто для проветривания. Отодвинув стул, я забрался под рабочий стол и вернул стул на место. Ну вот, на первый взгляд, всё в порядке. Правда, против немцев это слабо играет. Это при обыске наши заглянут, нет никого, и дальше искать, а немцы педанты, они и стул отодвинут, чтобы под стол заглянуть. Впрочем, время шесть вечера, тут пока делами на берегу занимался, пока меня обнаружили и сюда привезли, ещё три часа подождать, и стемнеет. Я сидел на корточках и ждал, но шум из-за пропажи так и не поднялся. В принципе да, тел нет, крови нет, может, куда по своим делам ушли? То есть пропажа двух офицеров и двух солдат особо никого не напрягла, что меня скорее порадовало. Может, поиски и начнутся, но я успевал раньше.

А нет, ошибся, до заката ещё около часа, когда дверь открылась, и в кабинет кто-то заглянул.

– Пусто, – сказал неизвестный на немецком языке и прикрыл дверь с той стороны, даже не зашёл.

Выдохнув, я не дышал, пока кабинет осматривали, и дальше стал ждать. Всё же кто-то напрягся и приказал начать поиски, но они такие, лёгкие. Офицеры где-то тут, разминулись, вот и искали. То есть поиск не серьёзный, столы не переворачивали и не открывали всё подряд. Не удивлюсь, что по громкой связи всего лагеря скоро их запросят. Мол, вы где? Когда темнеть начало, я выбрался наружу, быстро скинул с себя всё и стал надевать тот подготовленный комплект формы немецкого солдата. На выходе из здания дежурный, мне там точно появляться не стоит. Решётки на окнах не пугали, убрал в хранилище.

Уже хорошо стемнело, и, нагнав печатающих шаг солдат и пристроившись сзади, я, тоже маршируя, двинул с ними куда-то в сторону штолен. Они и привлекли моё внимание именно тем, что шли в нужную сторону. Темно, пару раз нас осветили прожекторами, но на меня никто не взглянул. Я в шоке, старший этого подразделения, в звании унтера, снимая часовых и охрану с постов, ставил свеженьких, уходя вниз по коридору штолен. Тот и не понял, что я не его солдат, темень такая, хотя в штольнях горел свет, но я каску на глаза и прокатило, хотя уже готов был атаковать. Так что мне повезло, поставили на охрану на перекрёстке, где я сменил другого солдата. И что важно, так как я был замыкающим, то и получил пост одним из последних, в самом низу, где глубина метров сто пятьдесят от поверхности. Те пошли наверх, закончив менять часовых, после меня двоих сменили, один солдат лишним оказался, а я замер с ремнём карабина на плече, каска на голове, всё как полагается.

Раньше охраны в штольнях не было, и меня озадачило, что теперь есть, и свет везде горел. Обычно выключали, экономили. А когда мы проходили тот коридор, где поворот в зал с пентаграммой призыва, то заметил там суету, вспышки как от фотокамер, несколько офицеров СС общались в одной группе. Это что, нашли пентаграмму, от мусора очистили и заинтересовала она их? Так после призыва от крови ничего не осталось, демон при уходе своей эманацией выжигал кровь, но чёрные следы от сгоревшей крови да, остались, плюс лужицы, что натекли из бурдюков, больше ничего интересного там не было, так почему остатки следов пентаграммы так заинтересовали немцев? Рисунок необычный? Вот и говорю, озадачило.

Стоит сказать, что часовые в общем коридоре стояли, на перекрёстках. Я в самом низу, дальше ещё двое, и тут потёмки, свет только проводят, времянка кинута. Хоть видно многое, но не так, как выше, это всё играет мне на руку, повезло. Посмотрев наверх, потом вниз, я просто ушёл в боковой коридор, забежав в большой зал, хм, тут поддоны с бочками цемента, бочка где мешают раствор, уже стены выравнивают, короба для электричества, зал явно под техническое помещение готовят, а не подземный ли завод тут будет? Всё это напоминает. Вот, по наклонному коридору начали рельсы и шпалы класть, вагонетки скоро будут тут ездить. Вполне может быть.

Подсвечивая фонариком, я достал два бурдюка с кровью, аккуратно ножом вскрыл у одного вену и стал малярной кисточкой чертить на полу пентаграмму призыва. Кисточка с фермы, случайно на глаза в сарае попалась, когда велосипед выводил. То есть чертил то, что и хотел. Причём я собирался провести два призыва, значит две пентаграммы придётся делать, разные призывы, у каждого призыва своя пентаграмма.

Стоит сказать, я даже серьёзно обдумывал, кого первым призывать, демона, что новые хранилища установит, или демона, что всё достанет. Решил со второго начать. Хранилища уже есть, а техника из Содружества и магические амулеты и артефакты уже сейчас нужны. Наконец пентаграмма нужная начерчена, и оба бурдюка я использовал для призыва. Хм, и этого демона тоже не знаю, другого призывал. Что-то в этом мире второй призыв – и снова не тот демон.

– Что хочешь, человек? – проверив на прочность пентаграмму, проскрипел жвалами демон.

– Хочу новые вещи заказать, оплачивая чужими душами.

– Что-то я тут, кроме тебя, человек, и двух погасших батареек, ничего не вижу.

– Хранилище, при мне оплата. Для начала, скажи, мир закрыт?