– Подполковник, вам знакомо понятие субординации? – рассердился генерал, привставая со стула.
– Зубы жмут? Проредить? – прямо спросил я, бросая листок с приказом на стол.
Демонстративно загибать рукава не стал, но взгляд мой генералу не понравился и он плюхнулся обратно на стул, поморщившись, видать, геморройный. Лекарский амулет показал. Снова поморщившись, тот сказал:
– Бригада в наступлении понесла большие потери, немалую долю в это внёс новый комбриг, чем командиры штаба и многие бойцы были недовольны. Не соответствовал занимаемой должности, была проведена проверка. Бригада два дня как выведена с передовой на отдых и пополнение. Она участвовала во взятии Волоколамска, именно её штурмовые группы провели большую часть городских боёв. Командование и Политуправление бригады написало петицию на имя товарища Сталина, прося вернуть вас командовать этим подразделением. Петиция дошла до кого нужно, и товарищ Сталин разрешил провести рокировку.
– Рокировку? – уточнил я, внимательно того слушая.
– Полковник Гамазин был ранен три дня назад и направлен на излечение, и командиры бригады не желают нового командира, а то пришлют ещё одного такого Гамазина. Он не дурак, просто тупо в лоб берёт позиции противника, отчего и большие потери идут. У нас много таких. Вот и решили, пока лечится, его на вашу танковую бригаду. Как закончится формирование, и он излечится, примет. А вас обратно на моторизованную бригаду. Такой ответ вас устроит?
– Парни попросили, и товарищ Сталин дал добро. Чёрт, и отказаться нельзя, обложили. И с танковой бригады уходить не хочу.
– Почему? – неожиданно заинтересовался генерал.
– Там затягивают формирование, осознанно, явный саботаж, особист уже проводит проверку по моей заявке. Однако мне это тоже на руку, аврал штабной работы уже прошёл, свободное время появилось, думал на зимнюю рыбалку сходить или ещё как отдохнуть. До весны, пока формирование бригады идёт, время есть, а тут такое. Иди воюй. Я слегка… этим недоволен. У меня всё распланировано на две недели вперёд и покидать танковую бригаду в этом расписании точно нет.
Слушал тот не без интереса, уголки губ чуть подрагивали, поднимаясь вверх, пока тот не развёл руками, и не сказал:
– Переписывай расписание, другого выхода нет.
– Вот именно. Вот что, генерал, скажу прямо. Задрали меня эти перестановки. Я принимаю обратно бригаду, но сдавать её кому-либо больше не буду, это принципиально. Даже с приказом от самого товарища Сталина прибудут, просто погоню пинками, будут упорствовать, пристрелю. Не намертво, в ногу пулю. Мы поняли друг друга?
– Думаю, да.
– Тогда ладно, – сказал я спокойным тоном и взял приказ, уточнив: – И куда мне идти?
Тот объяснил, так что за двадцать минут посетив три кабинета, закончил оформление, точнее, мне бумаги выдали, так-то официально с бригады на бригаду меня уже перевели. Ну реально бесят, туда-сюда кидать. Есть такое, я педант, неразбериха и бардак меня выводят из себя. И вот эти все метания так же заводят и злят. Покинув здание Управления, я сел в служебную машину и велел везти в часть. А что, мне о переводе не сообщили, вещи личные хранятся в здании штаба бригады, в доме, где живу, хранить чревато, детей много, растащат, да и саму бригаду нужно сдать Томилину, которого уже наверняка известили. Передача заняла полтора часа, хотя тот успел большую часть бумаг подготовить, но я педант, положено по правилам проводить, вот и провёл. Всё, теперь я на территории части чужой. Уже темнело, так что меня вывезли за территорию, шофёру приказал вернутся, и вскоре на У-2 – а с амулетом климат-контроля теперь с комфортом летать могу – полетел к немцам в тыл. Утром буду в расположении своей моторизованной бригады, а пока за добром. Генерал там вскользь сказал, что в танках большие потери. Кстати, насчёт зимней рыбалки это я так, от балды ляпнул генералу, а тут задумался, а почему бы и нет? Снасти есть, у одного германского офицера нашёл. Плюс летние бамбуковые, видать, любитель. Можно и сходить.
Посещение тыла немцев прошло благополучно, набрал всё, что хотел, немало ценных находок было, что меня, конечно, порадовало. Главное – оба хранилища полные, и вот вернулся. Не успел до наступления рассвета, кое-что делал нужное, да были находки интересные, ремонтный дрон приводил в порядок, поэтому и летал на У-2, что имел обозначения Красной армии. Разведчик показал, где лучше сесть. Тут пришлось на лёд реки садиться, дороги забиты нашими тылами были. Кто-то да увидел бы посадку. А тут вскоре вышел на дорогу и на попутке доехал до расположения бригады.
Та в Волоколамске стояла, на северной окраине, заняли уцелевшие дома и частные подворья. Тут рядом и железнодорожная станция. По виду взята практически целой. Что по причине задержки – я приводил себя в порядок в капсуле, синяки-то уже сошли, и вдруг обнаружил, что меня травят. Малыми дозами, но это именно яд. Для искина капсулы – яд из устаревших, кустарного производства, но от этого менее опасным он не стал. Вот я и чистил себя. Сейчас в порядке, но теперь нужно отслеживать, что ем. Нет, теперь только своё, раз на такое перешли, а я грешу на спецслужбы. Пришли в себя, осознали убийство своих людей, нашли виновника и вот решили убрать с дороги. Только не понятно. А почему яд? Обычно это чисто женское оружие или англичан, а тут на мне такое. Пристрелить не проще? Не понятно. Причём, капсула выявила довольно точное время попадания последней дозы в организм. Их всего четыре было, медленный яд. И я понял, что принял его вчера, перед отлётом, а нас покормили в столовой при штабе, когда прощались со мной после передачи дел. Не понятно. Ел что и все, а яд именно в щах был. И остальных травят? А если враг пробрался, служит и травит всех командиров? Надо бы кого из них изловить, я про командиров танковой бригады, и в капсулу, под диагност. Впрочем, тут и диагност лекарского амулета справится.
Да уж, новости. Причём яд уже начал своё действие. Я имею в виду, что дальше дозами его давать не надо, я бы ещё неделю прожил и тихо умер. Его количества в организме для этого вполне хватало. Лекарский амулет это подтвердил, основное я им убрал, а капсула подчистила оставшееся. Проверял разницу лечения магией и технологиями. Так что пришлось полежать в капсуле лишние два часа. Капсула, как ни удивительно, работала получше амулета. Многое выявила, что диагност амулета не показал, для меня это стало неприятным сюрпризом и заставило задуматься. А пока лежал, мой ремонтный дрон приводил в порядок две довольно интересные и необычные находки. Две реактивных системы залпового огня на базе ЗИС-6. Они же «катюша», они же БМ-13. Обе утопили при отступлении, а я достал. Плюс на заброшенной лесной дороге под сугробами снега стояло также немало брошенных грузовиков, многие из них в хранилище ушли, и в трёх были ракеты для этих установок. Так что обе привели в порядок и зарядили. Ещё на два залпа ракет будет.
А в бригаде меня приняли хорошо, набежал народ, радостно встречая и приветствуя. Так что после небольшого совещания принял бригаду у начштаба, им так и был мой прошлый знакомый Кортнев, только в этот раз из майоров в подполковники прыгнул. После наступления на бригаду посыпался дождь наград и чинов. Тому орден Боевого Красного Знамени ещё перепал. Бывшему комбригу, например, орден Ленина, и зря, я бы пулей наградил. А когда ознакомился с результатами действий бригады, за голову схватился: то, чему я учил, они не использовали, тупо пёрли в лоб. Немцы тут только заслоны оставляли, вот их и брали, неся потери. Немцы стоять до конца тоже умели. А обойти с фланга или с тыла ударить ума не хватило. Причём, большинство командиров никаких проблем в этом не видело, да все так воевали. Да, практически все танки потеряны, особенно лёгкие. Средние и тяжёлые восстановили, битые они, да восстанавливали не раз. От батарей самоходчиков мало что осталось, от тяжёлой один КВ-2, их как танки использовали, кидая вперёд, от немецких артштурмов две единицы. В общем, в бригаде девять танков, два тяжа, пять средних и три лёгких, три самоходки, плюс четыре броневика. Если кидали всё, значит всё.
Да, причина, по которой меня попросили вернуться, – бывший комбриг покусился на святое, в бой автоматчиц и зенитчиц кинул, и те понесли потери, девчата гибли. А такое ему простить не смогли, вот и написали петицию Сталину, чтобы меня вернули. А я-то думал… Даже разочарован немного. Обманул генерал, на эго моём сыграл и тщеславии.