На лице у Кречмера появилось выражение удивления, затем – страха. Маттера и Эренберг начали смеяться. Это была отличительная особенность юмора Чаттертона – внезапный переход от напряженности к шутовской выходке.
– Хейко! – сказал Чаттертон, все еще стоя с голой задницей. – Обними меня!
С этими словами Чаттертон потянулся к Кречмеру, и тот бросился прочь так быстро, как только мог. Чаттертон начал гоняться за ним с приспущенными штанами, проявляя большую проворность.
– Удирай, Хейко! – кричали остальные.
– У меня есть пистолет! – предупредил Кречмер, тоже начав смеяться, но Чаттертон продолжал гоняться за ним. Единственный способ удрать для Хейко заключался в том, чтобы прыгнуть в воду, и именно это он и сделал.
Чаттертон крикнул, перевесившись через перила:
– Хейко! Обними меня!
Прошло уже целых два месяца с того момента, как начались поиски возле острова Кайо-Левантадо. И хотя и Чаттертону, и Маттере очень не хотелось огорчать Боудена, они согласились, что уже пора поставить его в известность о текущем положении дел. Связаться с ним не составило большого труда, потому что Боуден находился неподалеку: он делал какую-то работу на своем катере.
Они встретились с ним вечером следующего дня в ресторане «Тонис», который находился на главной улице Саманы, здесь даже клали лед в содовую. Боуден был похож на ребенка, собирающегося открыть коробку с подарком на день рождения, и сообщать ему неутешительные новости стало от этого еще труднее. Но они все-таки это сделали. Если бы «Золотое руно» затонуло где-то неподалеку от западного пляжа острова Кайо-Левантадо, они это судно уже нашли бы.
Боуден стал расспрашивать про другие части острова. Чаттертон изложил точку зрения своего экипажа по данному поводу: никакая другая часть острова не подходила в семнадцатом веке для кренгования, и, кроме того, ни один пиратский капитан – по крайней мере, толковый пиратский капитан – не стал бы выставлять в этих местах свое судно напоказ.
Боуден заказал себе бокал вина. Он старался казаться невозмутимым, но было видно, что он расстроился.
– А вы уверены, что ничего не пропустили? Может, попытаться сделать все заново?
Маттера, увидев, как лицо Чаттертона покраснело, поспешно ответил Боудену еще до того, как Чаттертон успел что-то сказать.
– Абсолютно уверены, Трейси. Но не переживай. Мы найдем это судно.
Всю остальную часть обеда они рассказывали друг другу старые истории о том, как когда-то начинались поиски обломков затонувших кораблей у восточного побережья США. В промежутках между смехом и наполнением бокалов спиртным Боуден иногда заговаривал о том, как важно быть терпеливым, когда разыскиваешь затонувшие суда. В такие моменты всё, что мог сделать Чаттертон, – это стараться не давать волю своему языку.
Возвращаясь в тот вечер на машине на виллу, Чаттертон и Маттера говорили о том, насколько им симпатичен Боуден. Он был любезным и обаятельным, и в его рассказах зачастую содержалось немало мудрых мыслей о поиске затонувших судов, человеческих инстинктах и вообще жизни. Тем не менее не было никакого смысла в том, чтобы, как предложил Боуден, повторить поиски в том же районе возле острова. Маттера сказал, что считает, что им не следует этого делать. Он в последнее время много размышлял, и ему пришло в голову, что ни он сам, ни Чаттертон ничего не знают о Джозефе Баннистере. Возможно, в истории жизни этого пиратского капитана имелось что-то такое, что могло бы им помочь. Поиски «Золотого руна» ни к чему не привели – так может, им лучше заняться поисками не судна, а этого человека.
Чаттертону понравились подобные рассуждения. Он спросил, что Маттере нужно для того, чтобы реализовать свое предложение.
– Всего лишь время на то, чтобы полистать книги, – ответил Маттера.
Они заехали на зигзагообразную подъездную дорожку перед виллой.
– Уже сгораю от нетерпения взглянуть на то,